В XVI веке испанские завоеватели отправились в Америку в поисках новых земель и несметных богатств. В литературных произведениях сложился образ конкистадора – безжалостного колонизатора, варварскими методами истребляющего коренное население. Навязанные сюжеты породили множество мифов относительно действий испанских конкистадоров. О некоторых из этих заблуждений – далее в обзоре.
Миф 1: Конкистадоры истребили миллионы людей
Этот миф в большей степени создан теми, кто занимался антикатолической пропагандой. Нельзя отвергать тот факт, что испанцы были очень безжалостными в отношении коренного населения Нового Света, но из-за своей малочисленности они физически не могли истребить миллионы индейцев.
Решающую роль в катастрофическом уменьшении численности индейцев сыграли эпидемии и каторжный труд на золотых рудниках. Конкистадоры, которые прибыли в Новый Свет, стали разносчиками новых болезней, к которым у индейцев попросту не было иммунитета. До прибытия испанцев в Мексику численность ацтеков составляла 20 млн человек. От эпидемии оспы, вспыхнувшей в Теночтитлане (современный Мехико) в 1521 году, погибло 10 % жителей. В следующие 50 лет эпидемии тифа и оспы унесли жизни еще 40 % ацтеков, тем самым сократив население почти вдвое.
Францисканский монах Хуан де Торквемада описывал происходившие события так: «Ужасным и всеобъемлющим было нашествие мора на Мексику. Не было ни одного дома или очага, на которые не излился бы гнев Господень. Когда скрылась, истаяла за горизонтом черная беда, страна стала пустыней – ни петушиного крика, ни человечьего голоса, ни огня, ни борозды». Судьба инков оказалась еще более плачевной. Из-за эпидемии оспы в течение 15 лет от 30 млн индейцев осталось только 3 млн.
Миф 2: Конкистадоры разрушали целые города
Испанцам не зачем было разрушать города, т. к. они сами нуждались в местах для расселения и для укрепления своих позиций. Конкистадоры разрушали храмы индейских богов. Те же остатки городов, которые найдены в джунглях, пришли в упадок еще в Х веке, задолго до прихода испанцев.
Миф 3: Победа конкистадоров объяснялась только наличием огнестрельного оружия
Огнестрельное оружие, конечно же, сыграло немалую роль в завоевании индейцев, но не основополагающую. Фанатичный ужас местного населения перед блестящими доспехами и аркебузами (гладкоствольное фитильное дульнозарядное ружье) улетучился довольно быстро. Против нескольких тысяч конкистадоров выступали сотни тысяч ацтеков.
Причиной поражения индейцев можно назвать отсутствие тактики во время ведения боя. К тому же, междоусобицы между племенами только играли на руку испанцам. Так, во время осады Теночтитлана конкистадору Эрнану Кортесу помогали десятки тысяч индейцев из племен, враждебных ацтекам.
Миф 4: В сравнении с фанатиками католической церкви индейцы были очень добрыми
Традиционное представление об угнетенных народах: злобные завоеватели из Старого Света свирепствуют и противопоставляются наивным аборигенам. В самом же деле, индейцы были гораздо кровожаднее испанцев, что подтверждает множество свидетельств тех лет. Первооткрыватель Америки Христофор Колумб в своих отчетах писал о свирепом коренном населении, которое ест человеческое мясо.
Каждый ритуальный праздник ацтеков сопровождался изощренными жертвоприношениями. Жрецы оправляли несчастных в огонь, а затем вытаскивали их обратно еще живыми, вспарывали грудину и доставали сердце, которое подносили своему идолу. Не менее зверскими были жертвоприношения женщин и детей, связанные с сезонными праздниками.
Миф 5: До появления испанцев индейцы не знали, что такое рабство
В действительности в любом индейском племени (даже самом миролюбивом) имелись рабы. Вот только попадали в рабство свои же соплеменники, потому что военные пленники предназначались для ритуальных жертвоприношений. Невольниками становились за кражу, долговые обязательства и прочие бытовые проступки.
Конкистадоры использовали попавших в рабство индейцев для своих нужд. За испанцами закреплялись наделы земли с индейцами, которые выполняли трудовую повинность: работали на рудниках, обрабатывали поля и т. д. Эта форма владения получила название энкомьенда. Первоначально испанская корона предписывала конкистадорам обращать подчиненных индейцев в католичество, знакомить с европейской культурой, но на практике колонисты просто превратили индейцев в рабов без какого-либо просвещения.
Таким образом, с приходом испанских завоевателей прекратила существование
КОНКИСТАДОРЫ (исп. ед. ч. conquistador - завоеватель, покоритель), участники Конкисты, то есть завоевательных походов европейцев (в основном испанцев) в Новый Свет: морских - в Вест-Индию, на Филиппины, вдоль берегов Северной и Южной Америки; сухопутных - в глубь обоих материков. Основная масса конкистадоров была представлена наемными солдатами, обнищавшими дворянами и преступниками, которые предпочли заокеанскую неизвестность тюрьме, каторге или смертной казни. В эту армию авантюристов вошло некторое число ремесленников, королевских чиновников разных рангов, монахов-миссионеров, а также просто искателей приключений. Их энтузиазм подогревался рассказами о неимоверных богатствах Нового Света, об изобилии золота, о чудесной стране Эльдорадо, об источнике вечной молодости и др.
Этапы Конкисты
Первым конкистадором можно считать самого Христофора Колумба, предложившего продавать в рабство население открытых им земель. 39 моряков, спутников Х. Колумба, добровольно оставшихся на острове Эспаньола (Гаити) вскоре после отплытия адмирала на родину (4 января 1493) вступили в конфликт с местными жителями из-за женщин и имущества и погибли все. В ходе Конкисты можно выделить два этапа. На коротком первом (1493-1518) пришельцы овладевали небольшими прибрежными участками на островах Карибского моря (Гаити, Пуэрто-Рико, Куба), а потом распространялись по всей их территории. Практически одновременно они занимали узкие береговые полосы Северной и Южной Америки, омываемые водами Атлантического океана, Карибского моря и Мексиканского залива. Второй этап, охватывающий почти восемь десятилетий (1518-1594), - завоевание двух гигантских империй ацтеков и инков, а также городов-государств майя; походы по внутренним районам обоих континентов, выход к тихоокеанскому побережью и захват Филиппин.
В итоге военных действий конкистадоров к владениям испанской короны были присоединены огромные пространства. В Северной Америке часть материка южнее 36 с. ш., включая Мексику и другие территории в Центральной Америке, а также значительные регионы Южной Америки без Бразилии, где утвердилась власть Португалии, и Гвианы, попавшей под контроль Англии, Франции и Нидерландов. Кроме того, испанцы "прибрали к рукам" почти всю Вест-Индию и Филиппинские острова. Суммарная площадь захваченных конкистадорами земель составила не менее 10,8 млн. км2, что почти в 22 раза превышает территорию собственно Испании. Разграничение завоеваний между Испанией и Португалией проходило по "папскому меридиану" согласно Тордесильясскому договору 1494. Как считается, завоевание Бразилии подданными португальского короля произошло благодаря не совсем четким формулировкам папской буллы.
Каждый предводитель отряда конкистадоров (аделантадо), набрав отряд, заключал с испанской короной договор (капитуляцию). В этом договоре оговаривался процент отчисления с захваченных богатств в казну и доля самих аделантадос. Первым аделантадо был брат Х. Колумба, Б. Колумб. После установления иностранного господства на смену конкистадорам приходят европейские (главным образом испанские и португальские) поселенцы во главе с администрацией, подчинявшейся метрополии. Вместе с тем многие конкистадоры подчинялись властям лишь номинально, независимо проживая в своих обширных владениях. Со времени правления Филиппа III (1598-1621) испанская метрополия взяла курс на притеснение потомков конкистадоров, отдавая предпочтение уроженцам Испании. Во многом по этой причине потомки конкистадоров возглавили борьбу за отделение латиноамериканских колоний.
Конфликт цивилизаций
Наиболее жестоким был второй этап Конкисты, когда испанцы встретились не с племенами, находившимися на стадии первобытного общества, а столкнулись с чуждыми европейцам цивилизациями ацтеков, майя, инков и др. Религия ацтеков, изобиловавшая кровавыми обрядами, человеческими жертвоприношениями, произвела на испанцев особенно отталкивающее впечатление: они решили, что столкнулись с прислужниками дьявола, против которых оправданы любые методы. Этим объясняется, в частности, то, как тщательно уничтожались все следы культурной деятельности индейцев. Если статуи, а то и целые пирамиды невозможно было разрушить, их закапывали, произведения искусства, памятники уникальной местной письменности сжигали. Ювелирные изделия (а они отличались особой тщательностью отделки и оригинальными технологиями) почти все были переплавлены и ныне чрезвычайно редки.
Все завоевания были совершены горсткой конкистадоров (отрядами по нескольку сот человек, в редких случаях тысяч). Одно лишь огнестрельное оружие, в ту пору еще несовершенное, не могло дать такого эффекта. Легкость, с которой европейцам удалось сокрушить немалые государства, объясняется внутренней слабостью этих государств, власть вождей которых была абсолютна, но сами они были часто весьма слабыми и неспособными к сопротивлению. Европейцы рано обнаружили, что если во время боя захватить военного вождя индейцев, то все остальное войско прекращает сопротивление. Сыграл свою роль и страх индейцев перед лошадьми, их преклонение перед белыми, которых они считали богами, ведь практически у всех индейцев были предания о белом бородатом боге, научившем людей земледелию и ремеслам.
Подавляя выступления индейцев, испанцы казнили их тысячами. Оставленных в живых конкистадоры превращали в рабов и принуждали трудиться на полях, в рудниках или в мастерских. Многочисленные групповые самоубийства от непосильного труда и ужасающих условий жизни, гибель от завезенных пришельцами заразных болезней (оспы, чумы, дифтерита, кори, скарлатины, тифа и туберкулеза) привели к одной из крупнейших на планете демографических катастроф. За столетие численность населения Нового Света сократилась, по разным данным, с 17-25 млн. до 1,5 млн. человек, то есть в 11-16 раз. Многие регионы совершенно обезлюдели; ряд индейских народов исчез с лица Земли. Для труда на плантациях и рудниках стали завозить африканских рабов. Вместе с тем хорошо организованное сопротивление приносило и результат: арауканам на юге Чили удалось отстоять свою свободу, ведя борьбу более века.
Географические результаты Конкисты
Первопроходцами стали Колумб и его капитаны братья Мартин Алонсо и Висенте Яньес Пинсоны, обнаружившие Большие Антильские и часть Малых Антильских островов. Последующие плавания конкистадоров вдоль берегов Нового Света и походы по территориям, ранее совершенно не известным европейцам, привели к крупным географическим открытиям. Около 2000 км карибского побережья Северной Америки открыл со стороны моря Колумб в 1502-1503. Его достижение в 1508-1509 продолжили В. Пинсон и Х. Диас де Солис: на их "счету" более 2700 км той же полосы далее к северу и около 800 км западного взморья Мексиканского залива до Северного тропика включительно; они, следовательно, выявили заливы Гондурасский и Кампече, став первооткрывателями полуострова Юкатан.
В поисках "источника вечной молодости" Хуан Понсе де Леон в 1513 первым проследил около 500 км восточного и более 300 км западного берега Флориды, обнаружил Флоридский пролив и начальный участок Гольфстрима (Флоридское течение). Несколько отрезков тихоокеанского взморья Центральной Америки общей длиной 1000 км в 1518-1519 осмотрел Гаспар Эспиноса. Полуостровной "статус" Флориды в 1519 доказал Алонсо Альварес де Пинеда. В том же году в поисках прохода в Тихий океан он открыл 2600 км побережья Мексиканского залива, дельту Миссисипи и устье Рио-Гранде.
Преемник Г. Эспиносы Андрес Ниньо в 1522-1523 первым проследил без перерывов около 2500 км тихоокеанской полосы Центральной Америки. При этом он осмотрел по всей длине (500 км) хребет Сьерра Мадре-де-Чьяпас. Далее к северо-западу первопроходцами береговой черты с суши стали посланцы Э. Кортеса. Диего Уртадо Мендоса, двоюродный брат Кортеса, по его заданию в 1532 обследовал около 1400 км тихоокеанского взморья континента, из них 1000 впервые.
Сам Кортес, возглавивший в 1535 морскую экспедицию, выявил небольшой отрезок берега полуострова Калифорния, посчитав его островом. Направленный им Андрес Тапия в 1537-1538 открыл 500 км материкового побережья Калифорнийского залива дальше к северо-западу. Его работу в 1539-1540 продолжил Франсиско Ульоа, еще один "порученец" Кортеса, достигший вершины залива. Он первый проследил также его западную (1200 км) и тихоокеанскую (1400 км) приморские полосы, доказав полуостровной характер Калифорнии. Самое дальнее к северу плавание совершил в 1542-1543 Хуан Кабрильо, осмотревший свыше 1800 км тихоокеанского побережья Северной Америки и около 1000 км Береговых хребтов.
Список наиболее значимых сухопутных экспедиций по материку открывает Э. Кортес: в походах 1519-1521 он ознакомился с частью Мексиканского нагорья. Четыре отряда его помощников - Гонсало Сандоваля, Кристоваля Олида, Хуана Альварес-Чико и Педро Альварадо - в 1523-1534 впервые выявили тихоокеанское взморье Центральной Америки на протяжении почти 2000 км. Альваро Нуньес Кавеса де Вака за восемь лет (1528-1536) скитаний по территории юга США проделал путь длиной не менее 5,5 тыс. км. Он обнаружил Примексиканскую низменность, часть Великих равнин, южное окончание Скалистых гор и северные районы Мексиканского нагорья.
Поиски мифических стран и городов на юге территории США провели Сото и Коронадо, возглавившие две крупных зкспедиции. Эрнандо де Сото с Луисом Москосо де Альварадо в 1539-1542 прошли по юго-восточной части США около 3 тысяч км. Они открыли части Примексиканской и Приатлантической низменностей, предгорной равнины Пидмонт и южное окончание Аппалачей, а также реки бассейна Миссисипи (Теннесси, Арканзас и Ред-Ривер).
Франсиско Васкес де Коронадо в 1540-1542 преодолел более 7,5 тысяч км по внутренним областям материка, оказавшегося гораздо значительнее, чем тогда считалось. Он открыл плато Колорадо, одноименную реку с грандиозным каньоном и продолжил открытие Скалистых гор, гигантских сухих плато и необъятных прерий, начатое А. Кавеса де Вакой. Антонио Гутьеррес де Уманья, в официальных испанских документах прямо называвшийся "разбойником и убийцей", первым достиг географического "сердца" Северной Америки. В 1593-1594 он проделал по Великим равнинам около 1 тысячи км и добрался до среднего течения Платт (бассейн Миссури).
Первооткрывателем Южной Америки стал Колумб, в 1498 обнаруживший со стороны моря 500 км ее северного побережья и дельту Ориноко. Очень "урожайными" на открытия оказались 1499-1501: Алонсо Охеда впервые обследовал 3000 км северо-восточного и северного взморья континента с Венесуэльским заливом и озером Маракайбо. 1200 км атлантической северо-восточной полосы впервые проследил В. Пинсон, открывший также дельту Амазонки. 1000 км южного побережья Карибского моря с заливами Дарьенским и Ураба обнаружил Родриго Бастидас. В 1527 Франсиско Писарро с моря выявил более 1200 км тихоокеанского берега континента с заливом Гуаякиль.
Длинный ряд сухопутных походов по Южной Америке начинается с экспедиции португальца на испанской службе Алежу Гарсия. В 1524-1525 он открыл часть Бразильского плоскогорья и Лаплатской низменности, а также равнину Гран-Чако и Боливийское нагорье. Пионерами в Северо-Западных Андах были отряды Амброзия Альфингера, Педро Эредья и Хуана Сесара. Первооткрывателем реки Ориноко стал Диего Ордас: в 1531 он поднялся по ней примерно на 1000 км от устья, обнаружил Гвианское плоскогорье и равнины Льянос-Ориноко.
Часть Западной Кордильеры открыли в 1532-1534 Франсиско Писарро, его младший брат Эрнандо и Себастьян Белалькасар. Э. Писарро первым побывал на верхнем течении Мараньон, одного из истоков Амазонки. Диего Альмагро-отец в 1535 выявил Центральноандийское нагорье, озеро Титикака (крупнейший на планете высокогорный водоем) и пустыню Атакама; он первым проследил около 2000 км Аргентино-Чилийских Анд, а также тихоокеанский берег материка на 1500 км. Первопроходцем внутренних районов Патагонии в том же 1535 стал Родриго де Ислас.
Около 500 км тихоокеанского взморья континента и южную часть Чилийских Анд в 1540-1544 обследовал Педро Вальдивия. Франсиско Орельяна в 1541-1542 выполнил первое пересечение Южной Америки, доказав ее значительную протяженность по экватору, открыл более 3000 км среднего и нижнего течения Амазонки и устья трех ее огромных притоков (Журуа, Риу-Негру и Мадейры). Пионерное плавание по Мараньону и Укаяли в 1557 совершил Хуан Салинас Лойола, проплыв на каноэ по этим составляющим Амазонки соответственно 1100 и 1250 км. Он оказался первопроходцем восточных предгорий Перуанских Анд (возвышенность Ла-Монтанья).
Общие географические итоги вековой деятельности конкистадоров: длина впервые осмотренного ими тихоокеанского побережья Северной Америки составила почти 10 тыс. км, а атлантического (включая берега Мексиканского залива и Карибского моря) - около 8 тысяч. Они выявили три полуострова материка - Флориду, Юкатан и Калифорнию - и более 6 тысяч км горной системы Кордильер Северной Америки с Мексиканским нагорьем, положили начало открытию Великих равнин, Аппалачей и реки Миссисипи.
Протяженность обнаруженного ими тихоокеанского взморья Южной Америки достигает почти 7 тысяч км, а атлантического (с учетом карибских берегов) - порядка 5,5 тысяч км. Они впервые проследили Анды (Кордильеры Южной Америки) без малого на 7 тысяч км, то есть почти по всей длине; они открыли Амазонку, величайшую на планете речную систему, Бразильское и Гвианское плоскогорья, Амазонскую и Лаплатскую низменности, а также равнины Льянос-Ориноко. Они стали первооткрывателями всех Больших Антильских, подавляющего большинства Малых Антильских островов, Карибского моря, Калифорнийского и Мексиканского заливов, а также течения Гольфстрим.
Письменные источники
В ходе Конкисты и после ее завершения появилось относительно много различных документов: сообщений, судовых журналов, отчетов, прошений и писем участников походов. К этому перечислению необходимо добавить летописи и книги современников конкистадоров, непосредственно не принадлежавших к их числу, но либо имевших доступ к документам Конкисты, либо лично знакомых с ее участниками. Подавляющее большинство материалов осталось неопубликованными, часть увидела свет, впрочем, далеко не всегда при жизни их авторов.
Помимо достаточно хорошо известных публикаций о плаваниях Х. Колумба, отметим ряд важных первоисточников и их авторов. Первым географом Нового Света стал Мартин Энсисо (1470? - 1528 ?), правильно Фернандес де Энсисо (Fernandez de Enciso), состоятельный адвокат и враг В. Бальбоа, участник плавания А. Охеды (1508-1510). В 1519 он создал "Краткую географию" - навигационный и географический справочник известных к началу 16 века регионов планеты. Раздел этого труда, относящийся к Вест-Индии, представляет собой первое руководство для плавания в водах Карибского моря и, следовательно, является первой американской лоцией. Эта часть была опубликована в Лондоне в 1578.
Из пяти писем Э. Кортеса императору Карлу V первое утрачено, три следующих освещают завоевание империи ацтеков, а последнее посвящено походу в Гондурас. Они частично опубликованы на русском языке. События в Мексике подробно изложены в "Подлинной истории завоевания Новой Испании" Б. Диаса, участника событий (имеется сокращенный русский перевод). О тяжелейших последствиях Конкисты для американских индейцев, об их катастрофической смертности, о звериной жестокости и невероятной жадности испанцев рассказал в "Истории индейцев Новой Испании" монах-миссионер Мотолинеа Торивьо Бенавенте (ум. 1568), проживший в стране 45 лет.
Б. Диас в своей "Подлинной истории..." сообщил о первых контактах испанцев с народом майя. Основным источником по их этнографии и истории служит "Сообщение о делах в Юкатане" фанатичного монаха-миссионера и внимательного наблюдателя Диего де Ланда, прибывшего в страну в 1549. (Русский перевод осуществлен в 1955). Первым официальным летописцем конкисты считается Гонсало Эрнандес Овьедо-и-Вальдес (1478-1557), величайший из ранних испанских историков заатлантических владений и первый их натуралист. В 1526 он создал "Краткое изложение естественной истории Индий" - географическую сводку, обычно именуемую "Сумарио", содержащую массу точных сведений о природе и животном мире Нового Света. Спустя девять лет он написал первую часть "Общей и естественной истории Индий", включавшую львиную долю его первого произведения и освещавшую ход открытия и завоевания островов Вест-Индии. Вторая и третья части работы посвящены, соответственно, покорению Мексики и Перу, а также ряда регионов Центральной Америки (Никарагуа, Коста-Рики, Панамы). Этот классический труд, переведенный на несколько европейских языков, впервые полностью опубликован в Мадриде в 1851-1855 (очередное испанское издание появилось в 1959 в пяти томах).
Историк и публицист Бартоломе де Лас Касас, гуманист, получивший от испанской короны специально учрежденный для него титул "покровитель индейцев". После окончания Саламанкского университета в 1502 прибыл в Новый Свет; был лично знаком со многими конкистадорами, включая Х. Понсе де Леона, А. Охеду и Э. Кортеса. В течение полувека из плантатора на Гаити (1502-1510), священника в отрядах конкистадоров на Кубе (1511-1514), миссионера в Венесуэле и Гватемале (1519-1530-е гг.) он превратился в страстного защитника индейцев, неукротимого борца за их освобождение и решительного разоблачителя преступлений захватчиков.
В публицистической работе "Кратчайшее сообщение о разрушении Индий" (1541) Лас Касас сжато изложил историю Конкисты и представил реалистическую картину бесчеловечного отношения конкистадоров к коренным жителям. (В 1578-1650 увидело свет 50 изданий этого гневного и яростного произведения на шести европейских языках). Его главный труд "История Индий" (впервые опубликован в 1875-1878; есть русский перевод) - один из важнейших первоисточников по истории и этнографии Латинской Америки. В нем, между прочим, приведены описания Второго и Третьего плаваний Х. Колумба. К крупным заслугам Лас Касаса необходимо отнести также переработку содержания утраченного дневника Первого плавания адмирала.
Франсиско Лопес де Херес (1497- ?) был спутником и секретарем Ф. Писарро в перуанских кампаниях 1524-1527 и 1530-1535. В рапорте, отправленном императору в 1527, он преподносил Конкисту как справедливое дело. Вместе с тем он дал обьективную оценку своему начальнику и владыке инков. Перипетии второго похода Ф. Писарро и характеристики "действующих лиц" описал чиновник Агустин Сарате (1504 - после 1589) в хронике "История открытия и завоевания Перу", опубликованной в 1555.
Солдат Педро Сьеса де Леон (1518-1560) принимал участие в нескольких второстепенных походах по Колумбии и Перу. Во время 17-летних скитаний по Центральной Америке и северо-западу Южной он записывал сообщения конкистадоров и свидетельские показания очевидцев. Эти материалы и личные впечатления легли в основу его достоверной и надежной "Хроники Перу", состоявшей из четырех частей (при жизни автора в 1553 опубликована лишь первая). Вся работа увидела свет в английском переводе в 1864 и 1883.
Францисканский монах Бернардо де Саагун, настоящая фамилия Рибейра (1499 - 5 февраля 1590) проводил миссионерскую работу в Мексике с 1529. Свой ценный историко-этнографический труд "Всеобщая история событий в Новой Испании" он завершил в 1575, но первое издание осуществлено только в 1829-1831. Другой миссионер монах-иезуит Хосе де Акоста, по прозвищу "Плиний Нового Света" (1540-1600), действовал в Перу в 1570-80-х гг. В 1590 он опубликовал "Естественную и нравственную историю Индий", посвященную открытию и завоеванию Америки, ее физической географии, животному и растительному миру.
Солдат Алонсо де Эрсилья-и-Сунига (1533-1594) в 1557-1562 участвовал в безуспешных южно-чилийских походах конкистадоров против арауканов. Героическая борьба индейцев с захватчиками подвигла его к созданию правдивой и точной в деталях поэмы "Араукана". Это эпическое творение, опубликованное в 1569-1589 в трех частях, стало самым важным событием латино-американской литературы 16 века и первым национальным чилийским произведением.
Ход открытия и завоевания бассейна Параны (около 2,7 млн. км2) описал баварский наемник Ульрих Шмидль (Schmidel). В 1534-1554 он участвовал в многочисленных походах испанских конкистадоров по просторам Ла-Платской низменности и Бразильскому плоскогорью. В 1567 он опубликовал отчет об этих скитаниях под названием "Правдивая история одного чудесного плавания", выдержавший несколько изданий, последнее в 1962 на немецком языке. Спутник Ф. Орельяны монах Гаспар де Карвахаль (de Carvajal; 1500-1584) сразу же по окончании плавания, то есть во второй половине сентября 1542, составил "Повествование о новооткрытии достославной великой реки Амазонок". Этот правдивый рассказ (имеется русский перевод) - главный и самый подробный первоисточник одного из великих географических открытий, совершенных конкистадорами.
Индейские историки
Испанцы для многих народов Америки создали письменность на основе латинского алфавита. Кроме того, в Мексике и Перу были образованы школы, в которых обучали детей местной знати, как чисткровных потомков местных вождей, так и метисов, у которых отцом, как правило, был конкистадор, а матерью -индеанка из знатного рода. В конце 16 и на протяжении 17 в. появились местные индейские историки. В Мексике Эрнандо или Фернандо (или Эрнандо) Альварадо Тесосомок (Hernando de Alvarado Tezozomoc, род. ок. 1520) написал на испанском языке "Мексиканскую хронику" и на языке науатль - "Хронику мешикайотль".
Фернандо де Альва Иштлильшочитль (Fernando de Alva Ixtlilxochitl, 1568-1648) написал несколько работ об индейцах и испанских завоеваниях, наиболее известная из которых - "Чичимекская история". Антонио Доминго Чимальпаина (Antonio Domingo Chimalpain) написал несколько исторических работ, среди них "История Мексики с самых отдаленных времен до 1567", "Первоначальные сообщения о королевствах Акольуакан, Мехико и других провинциях с самых древних времен".
Метис Хуан Баутиста Помара (Juan Bautista Pomar) был автором "Сообщения о Тескоко", а другой, Диего Муньоса Камарго (Diego Muсoz Camargo) - "История Тлашкалы". Многие из этих работ начинаются с мифа о сотворении мира, затем приводятся легендарные сведения о странствовании племен, а затем события предиспанского и раннеколониального времени. В них представлена политическая история Мексики в заивисимости от того, из какого города или народа происходил тот или иной автор.
В Перу наиболее известным индейским автором стал Фелипе Гуаман Пома де Айяла (Felipe Guaman Poma de Ayala, род. в начале 1530-х, ум. в 1615). Происходил из знатного индейского рода в Уануко, одной из земель инкского государства Тауантинсуйу. Его книга "Новая хроника и доброе правление" написана на испанском языке с включением большого числа индейских слов; в ней содержатся сведения по истории Перу до прихода испанцев, о завоевание испанцами и испанском правлении. Почти половину обширной работы составляют авторские рисунки, что сами по себе могут служить источником изучения хозяйства и материальной культуры индейцев. Инка Гарсиласо де ла Вега (Inca Garcilaso de la Vega, el Inca, 1539-1616), мать которого была индеанка, а отец - испанец, родился и воспитывался в Перу, затем переехал в Испанию, где и опубликовал в 1609 "Подлинные комментарии инков", а в 1617 - "Общую историю Перу". В первой из книг речь шла о самом инкском государстве, а "История" рассказывает преимущественно о завоевании страны испанцами. "Комментарии" переведены на русский язык и изданы в 1974 под названием "История государства инков".
В. И. Магидович
Открытие Нового Света повлекло за собой конкисту (по-испански conquista - завоевание), названную перуанским исследователем Марьятеги "последним крестовым походом". Крест и меч стали символами конкисты, а жестокость, жадность, ханжество и лицемерие - неотъемлемыми чертами большинства завоевателей. Конкиста положила начало разрушению уникальных культур американских индейцев, неповторимых цивилизаций инков, майя, ацтеков, чибча-муисков. В конце XV в. миражи заокеанских богатств пленили воображение тысяч испанцев, устремившихся по проторённой Колумбом дороге. Кто они?
После изгнания мавров с Пиренейского полуострова остались не у дел те, для кого военные доспехи служили основным источником существования. Но открылась вдруг сказочная перспектива: за океаном оказался "беспризорным" неведомый в Европе мир. И потянулись в Новый Свет вчерашние солдаты, монахи, разорившиеся идальго. От инквизиции бежали за Атлантику те, кто не мог смириться с религиозным гнётом; нищета гнала туда тех, кто только там надеялся на благосклонность фортуны. Надежды и слухи порождали всё новые и новые легенды: и о стране амазонок, и о неповторимых городах, где дома из чистого серебра, и об источнике вечной молодости, и, конечно же, об Эльдорадо - крае несметных сокровищ и "позолоченных" людей.
"Золото" - вот магическое слово, которое заставило испанских королей в сравнительно короткий исторический срок покорить отдалённый на тысячи километров огромный континент с населением, значительно превышающим население Испании. Характеризуя новых "крестоносцев", современник событий, испанский гуманист Бартоломе де Лас Касас писал: "Они шли с крестом в руке и с ненасытной жаждой золота в сердце".
Эту беспрецедентную кампанию характеризовали три главные составляющие: территориальная экспансия, дух наживы и миссионерско-просветительские мотивы, связанные с обращением аборигенов в христианство. Специфическую, важную роль играли в конкисте так называемые "аделантадо". Этот титул король давал тем, кто, организовав за свой счёт или с чьей-нибудь помощью вооружённую экспедицию, во главе её отправлялся в Новый Свет для завоевания территорий, которыми и должен был в дальнейшем управлять от имени короля.
Государственная же казна использовалась только для субсидирования путешествий Колумба, кругосветного плавания Магеллана и экспедиций Педрариаса Давилы в Центральную Америку. Королевскими седулами (указами) определялся минимальный состав завоевательной экспедиции - 320 человек: 100 пехотинцев, 40 рыцарей, 50 земледельцев, 30 моряков, 20 мойщиков золота, 20 офицеров, 30 женщин и т. д. Наибольшие трудности были с вербовкой женщин: их обычно не удавалось набрать в нужном количестве.
Оценки конкистадоров историками весьма различны, но неизменно они выводятся из их алчности, тщеславия, неукротимой ярости и отчаянной смелости. Это, как правило, плохие политики и неудавшиеся администраторы, люди, которые, по выражению французского поэта Жозе Мариа де Эредиа, "устав дырявые донашивать кафтаны... плыли покорить тот сказочный металл".
Первыми удар европейцев испытали на себе аборигены островов Карибского моря. Колумб фактически завоевал Эспаньолу и Ямайку. Затем наступила очередь Пуэрто-Рико и Кубы. В дальнейшем острова стали постоянной базой испанской конкисты; с них направлялись завоевательные экспедиции в различные регионы Западного полушария.
Земли Карибского бассейна оказались небогаты драгоценными металлами, а "золотая лихорадка" будоражила воображение конкистадоров и гнала их на поиски сокровищ в неведомых ранее широтах. Покорение Мексики с её огромными богатствами стало решающим импульсом для дальнейшего развития завоевательной кампании. Появился и своеобразный эталон конкистадора - Эрнан Кортес (1485-1547).
Состоятельные родители определили 14-летнего Эрнана в самый знаменитый испанский университет в городе Саламанке. Однако юриспруденция наскучила ему через два года. Вся Испания бредила таинственными Индиями, найденными Колумбом, и страсть к приключениям взяла верх. В 1504 г. он прибыл на остров Эспаньола, где и началась его головокружительная карьера.
Биографы Кортеса не скупились на дифирамбы, утверждая, что он, подобно античным героям, был выкован из стали, называли его Цезарем с душою Вергилия. За каждым эпитетом скрывалась какая-то доля истины. Конечно, это была незаурядная личность: его не пугали ни безмерность океана, ни стрелы индейцев, ни многократное численное превосходство противника. Тонкий психолог и умелый дипломат, Кортес обладал даром красноречия и имел изящный стиль письма. Всё это проявилось при покорении им империи ацтеков, о чём он поведал в своих знаменитых посланиях испанскому королю Карлу V. Пять писем конкистадора, скорее напоминающих многостраничные трактаты, стали ценным источником для исследователей завоевания Мексики.
10 февраля 1519 г. флотилия из 11 судов с 508 солдатами на борту, покинув Кубу, взяла курс на Юкатан. Вооружение экспедиции, состоявшее из ружей, аркебуз, арбалетов и бронзовых пушек, до-полняли 16 лошадей, неожиданно сыгравших в покорении Америки весьма заметную роль. Никогда не видевшие их индейцы были в ужасе от быстроты и мощи фантастических существ. Воевали индейцы с помощью луков, стрел, очень длинных копий с бронзовым или медным наконечником, деревянных палиц.
Высадившись 4 марта в районе Табаско, испанцы уверенно продвигались в глубь мексиканской территории. Однако неожиданно угроза стала исходить не от ацтеков, а от части взбунтовавшихся соотечественников. Восставшие попытались захватить одно из судов и возвратиться на Кубу. И тут обнаружился жёсткий нрав Кортеса: два фрондёра-предводителя были повешены, одному отрубили ногу, а все остальные получили по 200 розог. Следующий шаг Кортеса даже его друзьям показался граничащим с безумием. Послав одно из судов в Испанию, чтобы заручиться поддержкой Карла V, он приказал потопить все остальные. Теперь и храбрецы, и трусы оказались отрезанными от Кубы и обречёнными на верность Кортесу.
Приходится только удивляться чувству реальности, проявленному Кортесом в эти годы. Он от-чётливо представлял себе, сколь смехотворны будут его усилия силой оружия и "мощью" войска из пятисот с небольшим человек покорить огромную страну. Правда, он не имел ещё о ней полного представления, но по сведениям, полученным от индеанки Марины, ставшей его женой, и некоторых касиков (вождей) местных племён, уже знал, что масштабы и богатства её впечатляющи.
Кортес избирает тактику привлечения на свою сторону вождей племён. Она оказалась весьма эф-фективной. Ещё не вполне сложившаяся империя ацтеков держалась на силе, внутренние противоре-чия в ней были обострены, а император Монтесума у многих племён был непопулярен. Вскоре семпоальтеки и тотонаки выразили готовность сотрудничать с завоевателями.
Испанцы назвали Мексику Новой Испанией. Продвигаясь в направлении её столицы - города Теночтитлана, Кортес, дипломат и стратег, прибегал к нетипичному для других известных конкистадоров приёму. Он направлял своих послов к касикам, чтобы получить разрешение на марш его отряда по принадлежащим им территориям. Не все вожди позволяли это и, когда испанцы пренебрегали их отказом, мужественно защищали свою землю. Однако раздробленность индейцев, эффект огнестрельного оружия и настоящий фурор, произведённый лошадьми, склоняли чашу весов на сторону захватчиков.
Успешному продвижению армии Кортеса - а после пополнения аборигенами это уже была дейст-вительно армия - в решающей степени способствовала ещё и легенда о великом Кетцалькоатле. Эта легенда гласит, что он прибыл на берега реки Пануко во главе белых людей в X веке. В течение нескольких лет Кетцалькоатль обучал индейцев новым ремёслам, обработке земли и, будучи белым человеком, внушил любовь к себе подобным. Сложно пока отделить в этой легенде правду от вымысла, однако фольклор многих племён Южной Америки хранил предания о пришествии белых людей, обожествлял их. Неудивительно, что испанцев сначала никто не принял за поработителей. Более того, им оказывали радушный приём.
Конечно, не ко всем конкистадорам надо подходить с единой меркой. Индейцы нескольких по-колений Коста-Рики лестно отзывались об Эрнане Санчесе де Бадахосе и Хуане Васкесе Коронадо, в основном доброжелательных по отношению к коренному населению. Правда, и за ними водились "неискупимые грехи": первый приказал заживо сжечь женщину, а второй - четвертовать индейца. Но, видимо, эти случаи воспринимались индейцами как досадная случайность.
Прозрение наступило слишком поздно. За три года Кортес покорил Новую Испанию. Франсиско Писарро в течение примерно такого же срока в начале 30-х гг. XVI в. завоевал огромную империю инков, занимавшую территории современных Перу, Эквадора и Боливии. Ещё скоротечнее были осуществлявшиеся в 1523-1525 гг. кампании Педро де Альварадо, Педрариаса Давилы и Гонсало де Сандоваля в Центральной Америке, а также Гонсало Хименеса де Кесады на территории нынешней Колумбии в 1538 г.
Только племена арауканов, обитавшие на территории Чили, более трёх веков боролись против чужеземного нашествия и покорены были лишь в середине XIX в. В чём же причина? В Араукании потери испанцев в XVI в. оказались значительнее, чем во всех остальных регионах Нового Света вместе взятых.
На взгляд автора, объясняется это, как ни парадоксально, социально-экономической отсталостью арауканов по сравнению с развитыми цивилизациями майя, ацтеков, инков, чибча-муисков. Арауканы не имели чётко выраженного имущественного расслоения, отсутствовала у них и частная собственность на землю. Материальные блага принадлежали общине и распределялись в соответствии с вкладом каждого в её жизнь. Вследствие этого отсутствовали и междоусобные войны, которыми столь успешно пользовались испанцы. И каждый индеец Араукании действительно защищал свой очаг, свою землю, свою свободу, пока ничем ещё не ущемлённую.
За пять веков написано много книг, затрагивающих проблемы конкисты. Известный испанский писатель XIX в. Мануэль Кинтана, говоря о конкистадорах, справедливо отмечал, что "их чрезмерная зависть, их безжалостная ярость, все эти преступления были на совести Времени, а не Испании". Знаменитый аргентинский мыслитель и политический деятель прошлого века Доминго Фаустино Сармьенто считал, что, когда конкистадор "направился в Америку, он ещё не покинул средневековье".
Конкиста превратила Испанию в крупнейшую империю того времени, в пределах которой никогда не заходило Солнце. Для покорённых же народов последствия конкисты имели двоякое значение: с одной стороны, был нанесён огромный ущерб их уникальной культуре, с другой - положено начало процессу взаимообогащения цивилизаций Европы и Америки.
ВЕЛИКИЙ ИНКА - ПЛЕННИК БЫВШЕГО СВИНОПАСА
Историю конкисты отличала зачастую алогичность, парадоксальность, опровергались устоявшиеся принципы военного искусства. Франсиско Писарро, покоряя в начале 30-х гг. XVI в. империю инков, вспоминал свои беседы с Эрнаном Кортесом: а не попытаться ли захватить Великого Инку Атауальпу так же, как его родственник пленил Монтесуму?
Разбив лагерь в г. Кахамарка, Писарро начал готовиться к появлению императора, пожелавшего посмотреть на белых пришельцев. Ожидая высокого гостя, он прежде всего позаботился об оптимальном расположении своих сил. В центре главной городской площади, где предстояла цере-мония встречи, были установлены пушки, группа с аркебузами расположилась на высокой башне, три кавалерийских эскадрона возглавили самые способные и верные люди.
Атауальпа посчитал, что 5-6 тыс. войска достаточно для надёжного обеспечения его безопасности. Можно ли усомниться в этом, превосходя испанцев численностью в 40 раз! Инка направлялся в Кахамарку для демонстрации своего величия. Его бесконечный обоз ослеплял своей роскошью и богатством; изумляли своей красотой и пышными нарядами молодые женщины, не умолкали многочисленные певцы, не жалели ног танцоры; среди них выделялись степенностью знатные особы. На специальном помосте восемь индейцев несли трон Атауальпы. Обладание одним только этим троном превратило бы в реальность самые неосуществимые мечты конкистадоров: так много в нём было золота, серебра, драгоценных камней. Украшавшие трон золотое Солнце и серебряная Луна подчёркивали, сколь высок и недосягаем для простых смертных его обладатель.
Атауальпе вышел навстречу священник Винсенте Вальверде с крестом и Библией в руках. Через индейца-переводчика он поведал императору, что Иисус Христос, сын Бога, передал власть над землёй Святому апостолу Павлу и его последователям Папам, а те, в свою очередь, поручили королю Испании Карлу V обратить народы Нового Света в христианскую веру.
Спокойно внимавший словам священника Атауальпа попросил Библию и сказал: "Мне эта книга ни о чём не говорит. Я не знаю Бога, создавшего землю и небо, и в то же время убеждён, что мир создал Пачакамак (древний бог индейцев кечуа, "творец" мира и света) и что Солнце и Луна, которым мы поклоняемся, - бессмертны, а Иисус Христос, о котором ты говорил, умер. Я никогда ничего не слышал о вашем Папе, дарящем страны, не принадлежащие ему. Никто не имеет права обладать моим царством без моего ведома". После этих слов Инка с пренебрежением бросил Библию на землю. Не на такую ли реакцию и была рассчитана операция? "Отомстим, христиане! Атакуйте еретиков, осквернивших Библию!" - закричал священник.
Загрохотали пушки и аркебузы. В разношёрстном и многолюдном окружении Инки воинам-индейцам, ошарашенным внезапным нападением, трудно было организовать сопротивление. Орущей, мечущейся в панике толпе кавалерия не оставляла никаких надежд. Писарро с группой солдат пробрался к трону Инки и захватил его в плен. Индейцы прекратили борьбу. Всего полчаса длился погром. На площади и вокруг неё, по словам Франсиско Хереса, личного секретаря Писарро, осталось 2 тыс. трупов. Конкистадоры не понесли потерь вообще. Атауальпа, внешне оставаясь спокойным, изрёк: "Это обычное дело на войне: или побеждать, или быть побеждённым".
Мог ли бывший свинопас, так и не освоивший премудрости грамоты, предположить, что в его жизни будет такой триумф? Победители захватили богатейшие трофеи, но наиболее ценным оказался сам Инка. Писарро сузил границы владений императора до одной комнаты размером 22 фута в длину и 16 футов в ширину. Атауальпа обещал наполнить это помещение драгоценностями до высоты поднятой руки за своё освобождение. Испанец, естественно, ответил согласием.
Началась золотая лихорадка. По стенам в комнате Инки на условленном месте была проведена красная черта и сотни гонцов направились во все концы империи. И богатства, создававшиеся многими поколениями людей, непрерывным потоком потекли в Кахамарку. Золото и серебро храмов Солнца и дворцов крупнейших городов - Куско, Уамачуко, Уайласа, Пуиту и Сиклапамы - приносились в жертву недальновидности Атауальпы.
Он не сомневался в скором освобождении и думал о будущем. А это будущее способен был перечеркнуть брат и законный наследник Уаскар, которого могли использовать в своих интересах испанцы. Через верных людей, бывших среди тех, кто приносил золото, Атауальпа приказал уничтожить Уаскара. И его утопили в реке Андамана, утопили, потому что, согласно поверью ин-ков, только утопленник никогда не воскреснет.
Легковерный Атауальпа обретал спокойствие: основной соперник в борьбе за трон стал призраком, а у него впереди свобода - ведь он, могущественный Инка, насыпал алчным испанцам драгоцен-ностей до красной черты...
Что же представляли собой сокровища, полученные от Атауальпы, и каким образом конкистадоры поделили их между собой? Было собрано золота на сумму 15,5 млн. золотых песо и 25 805 фунтов серебра. После того как пятая часть всех сокровищ была выделена королевской короне, остальное распределилось следующим образом: Писарро получил 57 222 золотых песо и 1175 фунтов серебра, а также золотой трон Инки, оценённый в 25 тыс. золотых песо. Его брату Эрнандо досталось 31 800 золотых песо и 1175 фунтов серебра, каждому кавалеристу - соответственно 8880 и 181, а каждому пехотинцу - по 4440 и 90 с половиной фунтов серебра.
Став обладателем сказочных богатств, Писарро тем не менее не спешил предоставлять царственному пленнику обещанную свободу. Он понимал, что Атауальпа не остановится ни перед чем, желая отомстить за оскорбление, и тогда вряд ли удастся не только сохранить добытые трофеи, но и спасти жизнь. Чтобы не допустить этого, Писарро решил устроить суд над Инкой. Атауальпу обвинили в убийстве Уаскара, незаконном захвате престола, идолопоклонстве, многожёнстве, разворовывании казны и даже в подготовке антииспанского переворота. Приговор - сожжение заживо на костре - леденил Атауальпе душу. Страшна была не мучительная смерть - воин не боялся её. Инки верили в бессмертие по окончании земной жизни, но лишь в том случае, если тело усопшего будет забальзамировано.
Вот почему Атауальпу ужасала мысль о смерти. Незадолго до начала казни Вальверде ещё раз предложил императору принять христианскую веру. Инка наотрез отказался. И тогда священник предложил ему поменять костёр на петлю, но с условием обязательного крещения. Атауальпа согла-сился, получив в ходе церемонии имя Хуан. Затем под звуки религиозных псалмов, исполненных несколькими испанцами, оборвалась жизнь тридцатилетнего Инки.
Продолжением судебного лицемерия самозваных служителей Фемиды стало изощрённое глумление над памятью усопшего: на следующий день Писарро устроил торжественные похороны, в которых принимали участие он сам и другие конкистадоры, облачённые в траурные одежды. Палачи "оплакивали" жертву. Справедливости ради надо сказать, что некоторые испанцы протестовали против этого суда и особенно - смертного приговора, считая, что судьбу Атауальпы должен решать Карл V.
Смерть Атауальпы повергла в хаос империю инков, чем сполна воспользовался Писарро, покоривший её "малой кровью", почти не понеся потерь.
Общие сведения
Официальное название - Республика Филиппи́ны . Государство расположено в Юго-Восточной Азии. Площадь составляет 299 764 км 2 . Численность населения - 105 720 644 чел. (на 2013 год). Государственный язык - английский, тагальский. Столица - г. Манила. Денежная единица - филиппинское песо.
Государство расположено на Филиппинских островах Малайского архипелага (западная часть Тихого океана). Самые крупные из более чем 7 100 островов, принадлежащих Филиппинам, Лусон, Минданао, Самар, Панай, Палаван, Негрос, Миндоро, Лейте. На западе острова омываются Южно-Китайским морем, на востоке - Филиппинским морем, на юге - морем Сулавеси, на севере Филиппинские острова отделяет от острова пролив Баши. Длина береговой линии 36 289 км.
Климат тропический, морской, на юге переходящий в субэкваториальный. Среднегодовая температура около +27°С, в горных районах климат прохладнее. Сезон дождей длится с ноября по апрель, когда дует северо-восточный муссон, и с мая по октябрь (юго-западный муссон). На северные районы страны часто обрушиваются тайфуны. Количество выпадающих в год осадков колеблется от 1 000 до 4 000 мм.
История
Филиппинские острова были обнаружены благодаря... ошибке. В 1519 г мореплаватель Фернан Магеллан (1480-1521) со своей командой отправился на поиски Молуккских островов. В 1521 г., отклонившись от курса, экспедиция достигла Филиппинского архипелага. Ко времени прибытия мореплавателя острова Филиппины принадлежали различным индо-малайским морским королевствам.
В 1542 г конкистадор Руис Лопес де Вильялобос назвал два острова в честь испанского принца, будущего короля Филиппа II, а несколько позже это название закрепилось уже за всем архипелагом. Другой конкистадор, Мигель Лопес де Лагаспи, в 1565 г во главе вооруженного отряда при был в Себу. Там и возникло первое испанское поселение на архипелаге. К 1572 г подчинила себе большую часть Филиппин, за исключением их южных окраин. С 1565 по 1821 г. Филиппины подчинялись вице-королевству Новая Испания (), а после Мексиканской революции управлялись уже непосредственно Мадридом. Испанцы распространили на островах католичество, после чего довольно быстро установили, по существу, феодальный принцип отношений с местными жителями. Те были обязаны не только работать на испанскую корону, но и исправно выплачивать своим хозяевам налоги и обеспечивать их провизией. Жестокая эксплуатация жителей архипелага привела Филиппины на грань катастрофы: люди умирали буквально сотнями, будучи не в силах вынести голод в условиях каторжного труда. Нехватка рабочей силы сильно ударила по кошелькам испанцев, поэтому они были вынуждены ослабить свою хватку, сохранив из всех рычагов давления на филиппинцев лишь денежный налог.
У крестьян появились собственные наделы земли, позволявшие уже не только вести натуральное хозяйство, но и понемногу приторговывать. А вот вывозить плоды своего труда в другие государства не очень получалось. Тут опять же распоряжались испанцы.
В XVIII-XIX вв. на Филиппинах недовольство испанской колониальной политикой приобрело уже характер пожара. И полыхнуло как следует. В 1896-1898 гг тайное революционное общество «Катипунан» подняло восстание, впоследствии названное Филиппинской революцией. В 1897 г была провозглашена независимая республика Филиппин, но первый ее президент Агинальдо (1869-1964) в обмен на амнистию и денежное вознаграждение прекратил военные действия против испанцев. В результате Испано-американской войны 1898 г по Парижскому договору контроль над Филиппинами получили . Но уже в 1901 г вновь напомнил о себе Агинальдо, и боевые действия между его сторонниками и американцами шли вплоть до 1913 г Постепенно США начали вводить на Филиппинах элементы самоуправления. И тут грянула Вторая мировая война. Филиппины были оккупированы японцами. Независимым государством они стали в 1946 г. Но США оставили Филиппины на короткой привязи торговых взаимоотношений, к тому же, согласно «прощальным» договорам, американцы оставили на островах военные базы, не подконтрольные филиппинским властям. Только в 1970-х гг в отношениях двух государств было достигнуто равноправие, впрочем, весьма зыбкое на фоне экономической зависимости.
Достопримечательности Филиппин
Самым древним культовым сооружением Филиппин является церковь Святого Августина . Эта достопримечательность находится в самом центре Манилы - древнейшем историческом районе столице Интрамуросе. Церковь Святого Августина знаменита не только своей датой основания, но и тем, что является одной из 4-х филиппинских церквей в стиле барокко внесенных в список Мирового культурного наследия ЮНЕСКО. Это событие произошло в 1993 году и добавило популярности этой старинной церкви, из которой пошло христианство на Филиппинах.
Церковь Святого Августина была построена в 1607 году. Но это не является первой церковью на этом месте. В 1571 году здесь была построена бамбуковая церковь, на скорую руку, для того, чтобы можно было проводить службы и крестить местное население. Спустя 3 года бамбуковая церковь сгорела во время войн с местным населением. В новом, 1575 году, была построена уже деревянная церковь, которая снова сгорела, не простояв и 10 лет. Это случилось в 1583 году, во время похорон губернатора Гонсало Пеналоса, когда свечи подожгли занавески во время отпевания тела.
Снова прошло 3 года, и монахи-августинцы решили возродить церковь, в качестве материала был выбран камень. В 1586 году приступили к постройке, строительство продвигалось очень долго. Всему виной было отсутствие поблизости стройки походящего материала. Камень пришлось везти издалека, что существенно затянуло время строительства. Кроме церкви было решено построить и монастырь, который был полностью готов к 1604 году. А в 1607 году официально объявили об открытии церкви Святого Августина.
Всю историю существования церковь Святого Августина периодически подвергалась каким-либо разрушениям. В 1762 году она была разрушена, а предварительно разграблена английскими войсками, вторгшимися в Манилу. Также несколько крупных землетрясений периодически подвергали церковь разрушениям. Но благодаря фундаменту особой эллиптической формы собор выдержал все толчки, получив лишь незначительные трещины. Церковь построена по подобию августинской церкви в Мексике, она имеет скромное наружное оснащение. Внутреннее убранство храма выглядит намного богаче. Для росписи стен и потолка были специально приглашены из художники, специализирующиеся на храмах.
Старинная крепость, известная под именем форт Сан-Педро находится в городе Себу. Крепость является старейшим сооружением подобного рода на всех Филиппинах.
Основана крепость еще самим Легаспи - испанским конкистадором, который руководил колонизаторской деятельностью Испании на новых землях. Произошло это в 1565 году, в самом начале испанской экспансии на Филиппинах. Роль форта изначально была огромной и заключалась в защите гарнизона и небольшого количества штатских жителей Себу. Местные племена никак не хотели мириться с присутствием на их родных землях чужестранцев. Частые набеги пиратов и просто недовольных новым режимом вынудили Легаспи строить защитное сооружение. Форт стал ядром для города Себу, его сердцевиной, на основе которой и вырос второй по величине город на Филиппинах.
Среди природных достопримечательностей Филиппин первое место занимают, конечно, Шоколадные холмы , расположенные на острове Бохол. Холмы - это один из самых загадочных феноменов не только на Филиппинах, но и во всем мире. Точного объяснения этому явлению ученые дать не могут. В многочисленных рейтингах о нахождении новых чудес света Шоколадные холмы неизменно входят в первую десятку претендентов. Холмы расположены на площади в 50 квадратных километров в центре острова Бохол. Их общее количество точно не указывают, но последние подтвержденные данные говорят о 1268 холмах, а недавно проведенные исследования уже насчитывают 1776 возвышенностей. Высота холмов колеблется от 30 до 100 метров.
Холмы имеют правильную округлую форму и покрыты густой зеленой травой, которая выгорает на солнце и уже в начале сухого сезона холмы оказываются покрытыми бурой массой. Кстати, от цвета выгоревшей травы, которая резко контрастирует с окружающими зелеными джунглями, и пошло название Шоколадные холмы.
Парк Ризаль находится в Маниле и является одной из наиболее знаменитых достопримечательностей города и страны в целом. Свое имя парк получил в честь национального героя Филиппин Хосе Ризаля - выдающегося филиппинского писателя и поэта, борца за независимость страны. Ризаля испанские власти казнили на территории парка, который вскоре и был назван в честь патриота.
Сам парк появился в начале XVIII века, правда, под другим названием. История его появления довольно необычна - изначально парк, вернее небольшая площадка, была полностью очищена от всякой растительности в целях защиты южных подступов к Интрамуросу от туземцев. Парк получил название Лунита, благодаря своей форме. Парк в XIX веке имел нехорошую славу как место казней, здесь же был казнен и Хосе Ризаль. Это произошло в 1896 году, вскоре перед революцией. Также парк Ризаль являлся местом провозглашения многих знаковых для Филиппин документов. В частности, в 1946 году здесь была провозглашена Декларация о независимости Филиппин от США. А в 1986 году проводились политические митинги под руководством Маркоса и Акино.
Парк Ризаль имеет немалую площадь - около 60 гектар, и по этому показателю занимает одно из первых мест в Азии. Центральным ансамблем парка является монумент, выполненный из гранита и бронзы в честь Ризаля, а также мавзолей с прахом национального героя. Кстати, памятник является "нулевым километром" - своеобразной точкой отсчета всех расстояний на Филиппинах. Также в парке расположена трибуна имени Кирино, на которой происходит принятие присяги филиппинскими президентами.
Филиппинская Кухня
На формирование вкусовых пристрастий филиппинцев повлияли многие народности. Первыми оказались китайцы, с которыми у Филиппин были налажены торговые отношения. Многие из них, приезжая на Филиппины, оставались здесь навсегда. И так как они готовили преимущественно свои национальные блюда, естественно, используя местные ингредиенты, то на свет появилась филиппино-китайская кухня.
Когда в XIX веке на Филиппинах стали появляться первые рестораны, китайская еда стала главным продуктом, подаваемым в этих заведениях, хотя для удобства клиентов многие китайские названия были заменены на испанские.
При испанской колонизации в кухне Филиппин появились блюда из Мексики и, конечно же, самой Испании. Филипинно-испанские блюда получили новые ингредиенты и ароматы - оливковое масло, паприку, шафран, ветчину, сыр, консервированные колбаски.
Американцы также внесли свою лепту в формирование кухни Филиппин, добавив в нее удобства: готовка под паром, заморозка, сандвичи и салаты, гамбургеры, жаренные цыплята и стейки.
Кроме того, свой след в филиппинской кухне оставили французы, итальянцы, арабы, японцы, тайцы и вьетнамцы.
Сегодня на Филиппинах можно отведать, например, kinilaw na tanguingue, макрель, приправленную уксусом, имбирем, луком, жгучим перцем, возможно, кокосовым молоком, также можно попробовать тигровых креветок, приготовленных на гриле. Вы спросите: а где же настоящая кухня филиппинцев? Настоящая кухня Филиппин - это все, что произрастает в лесах, полях и садах и вылавливается из моря, и конечно, приправлено ароматами , Испании, Мексики, США...
Утром и днем популярны такие блюда, как "мерьенда" и "пулутан", подаваемые с алкогольными напитками. Запеченное на огне мясо или рыбу обычно едят по вечерам.
Повседневная еда, с гарниром из риса, включает в себя мясо и овощи, приготовленные с уксусом и чесноком, запеченного окуня, мясные бульоны и большое количество супов: рисовый, вермишелевый, говяжий, куриный, печеночный, костный и из требухи, овощной. Вместе с этим подают ломтики недозрелого папайи, маринованную рыбу или пасту из креветок, и удобного для еды размера кусочки свиной кожи.
Популярны маринованные плоды манго, помидоры, жареные кабачки, тертый кокосовый орех.
Для приготовления всех блюд используется острый перец. Пищу готовят на пальмовом масле. Из напитков распространены кофе и чай.
Десерт "хало-хало" представляет собой смесь толченого льда со сладостями и фруктами с добавлением сгущенного молока.
Филиппины на карте
4 161Английский писатель Хэммонд Иннес родился в 1913 году и написал около 36 книг, переведенных более чем на 30 языков мира. Советские читатели знакомы с девятью приключенческими романами Иннеса (в основном по публикациям в «Вокруг света» и «Искателе»). Писатель всегда много путешествовал: на борту транспортного самолета или пограничном катере, на случайном джипе и просто пешком. Он старается сам пройти тем путем, которым странствуют его герои.
«Конкистадоры» — новая работа X. Иннеса, которая увидит свет в издательстве «Мысль» предлагаем читателям «ВС» несколько глав из этой книги.
Конкистадоры — испанцы, которые в начале XVI века исследовали Новый Свет и подчиняли его себе во славу Христа и ради собственной выгоды. За плечами у них были долгие века непрерывной борьбы за освобождение Иберийского полуострова от мавританских завоевателей. Эти люди, поднаторевшие в военном искусстве и отдававшие ему все время и все силы, шаг за шагом теснили «неверных», создавая по ходу наступления карликовые королевства и княжества. В итоге те из них, кто занял верхние ступени на иерархической лестнице, ненамного превзошли по уровню умственного развития заурядных рыцарей-воинов, вооруженных до зубов и сидящих в своих замках.
Борьба эта завершилась в 1492 году падением последней мавританской крепости. Крестовый поход, длившийся 800 лет, окончился, и знать, рожденная для того, чтобы сидеть в седле и орудовать мечом, пылающая необузданным религиозным рвением, вдруг осталась не у дел. Какой-то кратковременный выход ее энергии, правда, дали итальянские войны, однако вся жизнь в стране, обращенной к Атлантике, подсказывала — следующим этапом должен стать Запад, недавно открытый Колумбом новый мир.
Воины, только что завершившие последнюю битву с маврами, превратились в солдат удачи и следом за мореходами отправились за океан искать новых «неверных».
Конкистадоры... Их жажда злата была беспредельной, а религиозный пыл — вполне искренним. Странное сочетание побуждений, сказочное мужество, проявленное в ужасающе суровых условиях дальних стран при заведомо проигрышном раскладе, способность хитростью и силой проложить себе путь, пробиваясь сквозь ряды армий, в двести раз (!) превосходивших их численностью,— все это требует объяснения, иначе то, что рассказано здесь о конкистадорах, покажется совершенно невероятным.
В 711 году из-за Гибралтара пришли исламские орды. За семь лет — мавры — то были главным образом североафриканские берберы — завоевали почти всю визиготскую Испанию и убили короля Родриго. Затем, перевалив через Пиренеи, они вторглись на земли франков. Только северные и северо-западные районы Атлантического побережья, защищенные горными бастионами, остались в неприкосновенности и образовали впоследствии ядро более поздних христианских государств.
Свободные христиане, жившие в неприступных горах, начали пробиваться на равнины в поисках лучшей доли. Они ненавидели «неверных», занявших самые плодородные земли их родины, и из этой ненависти рождался религиозный пыл, не уступавший тому, который привел в Испанию мавров.
Другие европейские страны могли участвовать в крестовых походах и освобождать Святую Землю от сарацинов; испанцы, отрезанные от остальной Европы огромным барьером Пиренеев, тоже вели свой крестовый поход, но только на пороге собственного дома. Их боевым кличем было: «Крест и святой Яго». Все мужчины, хоть как-то претендующие на благородное происхождение, считали ратоборство главным делом жизни. Война была их поприщем, неотъемлемой частью веры.
К середине XV века затянувшийся крестовый поход привел к тому, что мавров загнали на юг, в город-крепость Гранаду, а мелкие государства христианской Испании объединились в три королевства: Португалию, Кастилию и Леон с Арагоном. Маленькое, отрезанное от моря королевство Наварра по-прежнему сохраняло независимость в неприступных Пиренеях. Испанская нация была на пороге своего рождения, наступала новая эпоха, в которую родилась великая колониальная империя.
Пионерами золотого века открытий стали португальцы. Захватив в 1415 году мавританский город Сеуту, они начали долгие и дорогостоящие поиски путей к Молуккским островам пряностей. Из устья Тежу один за другим выходили корабли. Они исследовали Атлантический океан, воды которого, по представлениям тех времен, ревущим каскадом низвергались в бездну с края Земли.
Родилось судно нового типа — каравелла. «Потомков» этих кораблей и сегодня можно увидеть на реке Тахо: широкие, с малой осадкой посудины для перевозки вина,— фрагатас.
Каравелла с ее латинским парусом, заимствованным у арабского доу, была первым океанским судном, способным идти против ветра без помощи весел. Ей обязаны португальцы своими открытиями, а первым человеком, пустившимся в плавание на каравелле, стал сын португальского короля Жуана I, принц Энрике, прозванный Генрихом Мореплавателем (X. Иннес пошел на поводу у распространенного и ошибочного представления о том, что Генрих был мореплавателем, на самом деле он не участвовал ни в одном морском походе (прим. ред.)) .
Шаг за шагом португальские мореходы продвигались на юг вдоль африканских берегов. Но, бросив все силы на морскую экспансию, Португалия, по сути дела, самоустранилась от участия в жизни Иберийского полуострова, и в этот период значительно возвысились два других крупных королевства — Кастилия и Арагон.
19 октября 1469 года Фердинанд, восемнадцатилетний король Сицилии и наследник арагонского трона, сочетался браком с девятнадцатилетней Изабеллой, сестрой короля Кастилии Генриха IV.
Все значение этого союза стало очевидным десять лет спустя, когда после смерти отца Фердинанда под властью этой деятельной четы Кастилия и Арагон объединились. Родилась Испания...
Рождение империи
Таким был мир, в котором родились конкистадоры,— мир религиозной и расовой нетерпимости, мир рыцарей-крестоносцев и армий на марше, мир войн, разрушений, мир перемен. «Святой Яго и святая дева» — что еще нужно для поддержания духа человеку, в дыме разрывов врывающемуся на коне в ряды неприятеля?
Двое знаменитых конкистадоров были родом из Эстремадуры (Юго-западная провинция Испании, граничащая с Португалией.) . Эрнан Кортес появился на свет в 1485 году в городке Медельин; Франсиско Писарро — десятью или двенадцатью годами раньше в Трухильо. Между ними существовала и родственная связь: Кортес был сыном Мартина Кортеса де Монроя и донны Каталины Писарро Альтамарино. Кортес, Мокрой, Писарро, Альтамарино — древние знатные фамилии, поэтому отец и мать Кортеса принадлежали к сословию идальго. Писарро же был сыном Гонсало Писарро, полковника пехоты, которому еще предстояло отличиться в Италии.
Кортес и Писарро встречались один или два раза в жизни. Обоих отличала незаурядная смелость, оба были прирожденными лидерами, искателями приключений в век, когда единственным достойным благородного человека занятием считалось ратное дело. Более того, оба набирали своих лучших людей именно в Эстремадуре, суровой высокогорной стране.
Скудость жизни и бескрайнее небо над головой будили дух странствий, звали людей заглянуть за стену гор, а там... там перед ними открывались новые дали, новые, похожие на острова, вершины. И люди шли на север, пока не добрались до Тахо, несущей свои воды на запад, в сторону Лиссабона, в океан... Тахо, Гвадиана, Гвадалквивир — по этим рекам к людям приходили известия из внешнего мира. Сначала — об открытиях португальцев в Африке, потом — об открытиях испанцев за океаном.
После падения мусульманской Гранады прекратились и крестовые походы, военная машина кабальерос застопорилась. И тут настало время сказать о Христофоре Колумбе.
Этот генуэзский мореплаватель (Национальная принадлежность Кристобаля Колона до сих пор не выяснена.) оставил морскую службу в возрасте тридцати лет и поселился в Лиссабоне. Он был женат на португальской женщине, получившей в наследство от своего родственника, морского капитана, все его бумаги и, вероятно, даже судовые журналы (Имеются и другие версии о приобретении Колумбом знаний об Атлантике.). Используя их, Колумб не только чертил и продавал карты, но и пришел к выводу, что опытный мореход может стать первопроходцем кратчайшего пути в «Индии», если поплывет на запад. У него даже зародилась мысль, что по ту сторону Западного Океана могут лежать какие-то доселе неизвестные земли. Вряд ли можно поверить, что мечты Колумба основывались лишь на слухах и туманных свидетельствах, почерпнутых из записок умершего капитана. В это время португальцы уже были вооружены почти столетним опытом мореплавания. Однако их звали в путь не золотые россыпи, а специи — в особенности перец,— пользовавшиеся в те дни громадным спросом: по осени, перед зимней бескормицей, забивали много скота, и мясо надо было сохранить. Молуккские острова находятся в Восточных Индиях, и перец в Европу везли через Малайзию, Индию, Египет, а потом посуху до Средиземного моря. На пути купцов подстерегали пираты, маршрут пролегал через многочисленные восточные царства и, чтобы преодолеть его, приходилось платить огромные пошлины, а зачастую расплачиваться жизнью, поэтому тюк перца, купленный на Молуккских островах за один дукат, в Европе стоил 105 дукатов. Вскоре после смерти Генриха Мореплавателя Португалия утратила интерес к африканскому побережью.
За два года до того, как Бартоломеу Диаш обогнул мыс Доброй Надежды, унаследовавший от Генриха португальский престол король Жуан отказал Колумбу в денежной поддержке, заявив, что он якобы располагает «более определенными сведениями о западных землях, чем мечты этого генуэзца». Может быть, португальцы уже успели обследовать американское побережье? Вполне вероятно. Тем более что мы до сих пор толком не знаем, на каких данных зиждилась его вера в успех своего предприятия. Мы знаем лишь, что он был полностью во власти этой идеи. Ведь, не получив поддержки в Лиссабоне, Колумб отправился за помощью к Фердинанду и Изабелле. 17 апреля 1472 года в Санта-Фе монархи подписали с мореходом взаимовыгодный договор.
С Колумбом отплыло в общей сложности около ста человек — матросов и искателей приключений. 12 октября Колумб увидел Багамские острова, затем посетил Кубу и Гаити (Эспаньола), где высадил часть людей, которые должны были основать первую испанскую колонию в Новом Свете. Поскольку флагманский корабль потерпел крушение, адмирал вернулся домой на борту «Ниньи», достигнув Палоса 15 марта 1493 года, после краткой якорной стоянки в устье Тахо. Он привез Фердинанду и Изабелле доказательства своих открытий — грубо выделанные золотые украшения, образчики растений, чучела и птиц, шестерых островитян.
То был лишь пролог к будущему «открытию» сокровищ Нового Света.
Открытия Колумба пробудили такие большие надежды, что в Севилье учредили нечто вроде управления делами «Индий», во главе которого был поставлен хитрый делец Хуан де Фонсека. В Кадисе создали специальную таможню, в Рим подали прошение, и папа издал три буллы, которыми закрепил за Испанией все земли, открытые к западу от линии, проведенной между полюсами в ста лигах от Канар и островов Зеленого Мыса. Все, что открыто к востоку от этой линии, принадлежало Португалии. Однако Португалия выдвинула возражения, и по договору 1494 года линия раздела была проведена уже на расстоянии 370 лиг к западу от островов Зеленого Мыса. Это позволило португальцам на законном основании закрепиться в Бразилии.
Тем временем 25 сентября 1493 года Колумб опять пускается в плавание, на сей раз — из маленькой речной бухты Пуэрто-де-Санта-Мария, расположенной против Кадиса на другом берегу залива. Теперь флотилия была куда крупнее — три карраки (Суда, напоминающие плавсредства древних ирландских мореходов.) и семнадцать каравелл,— а число экипажа и пассажиров достигло полутора тысяч. После сорокадневного перехода через океан Колумб застал свое поселение на Эспаньоле покинутым. Ее колонизировали вторично. А потом, как водится, начались распри.
Колумб, в котором причудливым образом уживались такие разные свойства натуры, как шарлатанство, приспособленчество и фанатичная любовь к морю, вряд ли был лучшей кандидатурой на роль мудрого мирского судьи в ссорах горячей и буйной ватаги поселенцев. Более того, хоть испанцы и называли его Кристобалем Колоном, он оставался для них чужеземцем. К тому же искатели приключений не умели ничего делать, не знали, как обрабатывать землю, не ведали ремесел. Индейцы, разозленные поведением этих людей, которых долгий ратный опыт приучил разорять захваченные нивы и прибирать к рукам все, что попадалось, взбунтовались. В итоге часть населения оказалась перебитой, а неудачный сев привел к голоду.
Вернувшегося Колумба приняли с прежней теплотой, но епископ Фонсека встретил его куда менее радушно. И только в начале 1498 года была снаряжена третья экспедиция из шести кораблей.
Отплыв из Санлукар-де-Баррамеда 30 мая, Колумб избрал на этот раз маршрут южнее, открыл остров Тринидад и высадился на побережье Южноамериканского материка.
Позже он предпринял еще одно большое путешествие, отплыв из Испании в марте 1502 года с приказом обойти колонию в Эспаньоле стороной. Однако состояние кораблей вынудило Колумба искать там укрытия. В гавани в то время стояла флотилия из 18 судов, готовых отплыть домой в Испанию. Колумб предупредил губернатора о надвигавшемся урагане. Тем не менее тот наиглупейшим образом игнорировал его и, отправив флотилию, приказал Колумбу покинуть гавань Санто-Доминго. Колумб переждал шторм с подветренной стороны острова, а из восемнадцати кораблей, направлявшихся в Испанию, уцелело всего три.
Колумб, продолжая изучать Карибское море от Гондураса до Дарьена, два долгих года отыскивал проход в Азию. Он умер в Вальядолиде в 1506 году, спустя два года после возвращения в Испанию. Ему почти удалось достигнуть своей цели — оставалось каких-то несколько шагов...
Поход на Теночтитлан — Мехико
В первые три дня похода Кортеса на Теночтитлан его армия продвигалась по территории, население которой было настроено дружественно по отношению к испанцам, но тем не менее Кортес выслал вперед разведчиков, а в авангарде войска шел отборный отряд.
К вечеру второго дня, хлюпая по грязи под проливным дождем, воинство достигло Халапы — довольно крупного города, как бы распластанного по склону горы. Наконец-то конкистадоры очутились в «Теплой земле», на высоте более четырех с половиной тысяч футов (1 фут — 0,3048 метра.) , где воздух был относительно прохладным. Но теперь перед ними громоздился первый из великих горных кряжей, и испанцы находились на самой границе дружественной страны тотонаков.
На четвертый день отряд наконец вошел в горы. Начался крутой подъем к укрепленному городу, который Берналь Диас (Участник похода Кортеса, написавший книгу «Правдивая история завоевания Новой Испании».) называет Сокочима. К нему вели две тропы, вырубленные в скале в виде лестниц и очень удобные для обороны. Однако местный касик получил от Монтесумы (Монтесума (1390—ок. 1469) — последний правитель ацтеков, казненный Э. Кортесом.) приказ пропустить испанцев.
Следующие три дня испанцы шли по «пустынной местности, необитаемой по причине ее скудости, недостатка воды и сильных холодов». Гомара (Гомара — конкистадор, хронист, участник похода Э. Кортеса в Мексику.) пишет, что это была «безлюдная солончаковая пустыня, на южном крае которой были соленые болота и озера с солоноватой водой». Для армии, которой и без того уже не хватало воды и пищи, пустыня должна была стать серьезной преградой.
Теперь у испанцев был выбор: либо пересечь пустыню, либо повернуть на север, обратно в горы, к самым подножиям с их глубокими ущельями, ведущими к далекой прибрежной равнине. Кортес избрал маршрут через пустыню — разумное решение, поскольку идти на север к городу Тепуитлану означало бы сделать большой крюк по гористой местности, между тем как впереди лежала плоская равнина, по которой легко шагать, а на дальнем ее краю виднелась гряда лесистых холмов. Даже здесь, в этой пустыне, испанцы были на высоте восьми тысяч футов, и ночи стояли холодные.
Перейдя пустыню, испанцы добрались до цепочки низких холмов. На это им понадобился весь день. Здесь, на перевале, стояло маленькое хранилище идолов, «похожее на придорожную часовню», обложенную аккуратно собранными в штабеля вязанками дров. Кортес назвал это место Пуэрто-де-ла-Ленья (Порт хвороста). Примерно в двух лигах дальше за перевалом «земля опять стала бедной и бесплодной». Но армия уже приближалась к реке Апулько, а вскоре добралась и до крупного города, каменные дома которого, выбеленные известью, были отполированы и сверкали на солнце так ярко, что чужеземцам вспомнился юг их родной Испании. Берналь Диас пишет, что они нарекли город Кастильбланко (Белая крепость), а индейское его имя было Хокотлан. Теперь он называется Саулта. И брат Бартоломео — глава священников отряда, сделавший все, что можно, для распространения веры в городах и деревнях тотонакских индейцев, не позволил установить тут крест: его совершенно обескуражил широкий размах жертвоприношений. Здесь было тринадцать теокалли (жертвенник ацтеков) с непременными грудами черепов в каждом. Берналь Диас оценил количество принесенных здесь в жертву людей в сто с лишним тысяч.
Кортесу были нужны союзники, а поскольку семпоальцы заверили его в дружеских намерениях тласкаланцев, чьи земли лежали впереди, Кортес выслал четырех индейцев вперед в качестве послов, а сам выступил в город Ихтакамахчитлан.
Главные укрепления Ихтакамахчитлана были расположены «будто гнездо на высоком кряже»; дома на пять тысяч жителей были окружены «стеной, рвом и башнями». Вдоль долины на три или четыре лиги растянулись многочисленные подчиненные городу поселения; они стояли так близко друг к другу, что напоминали жилую полосу вдоль реки. Здесь Кортес задержался еще на трое суток, дожидаясь возвращения послов из Тласканы. Предстояло выбрать маршрут. Возможных пути было два: более легкий шел по краю уже пересеченной пустыни, мимо болот и озер, которые испанцы заметили с высоты гор. Но тогда бы пришлось сделать большой крюк к югу, в сторону культового города Чолула.
Выбор был не из легких. Кортес ушел далеко от своей базы. Он не доверял индейцам и, разумеется, не верил Монтесуме. Он по-прежнему не имел вестей из Тласкалы, однако, поскольку тласкаланцы были в состоянии вечной войны с Кулуа, второй путь показался Кортесу меньшим из двух зол. Поэтому он пренебрег легким маршрутом и двинулся через долину в горы.
Преодолев перевал, конкистадоры вступили на земли враждебно настроенных племен. Последующие события Берналь Диас описывает так:
«Две армии, числом тысяч около шести, вышли нам навстречу с громкими кличами и барабанным боем. Дуя в трубы, они пускали стрелы, метали копья и бились с незаурядной отвагой». Редкая битва у туземцев начиналась без противостояния — и у Кортеса было время выказать знаками свои мирные намерения и даже объясниться с индейцами через переводчика. Но в конце концов те бросились в атаку, и на сей раз сам Кортес первым выкрикнул старый боевой клич «Сантьяго!». Во время первого натиска было убито много индейцев, включая трех вождей. Затем они отступили в лес, где военачальник тласкаланцев Хикотенкатль ждал в засаде с сорока тысячами воинов. Местность была слишком пересеченной, чтобы с пользой применить кавалерию, но когда испанцы выбили индейцев на открытый участок, положение изменилось, и Кортес смог ввести в бой шесть своих пушек. Но даже и с пушками сражение длилось до заката солнца, и, хотя утверждение Кортеса, что число индейцев доходило до ста тысяч, вероятно, грешит преувеличениями, нет сомнений в том, что они во много раз превосходили численностью испанцев и их союзников, поскольку, как известно, под началом Хикотенкатля было пятеро вождей, каждый из которых командовал десятью тысячами воинов.
Гомара утверждает, что общая численность армии индейцев достигала 150 тысяч воинов, и приводит следующее описание наступавших боевым порядком отрядов:
«Люди были великолепно вооружены на свой лад, а их лица были раскрашены красной биксой, что придавало им дьявольское обличье. Они носили плюмажи и на диво умело маневрировали. Вооружение их состояло из пращей, пик, мечей и копий, деревянных шлемов, поножей и лат на руках, золоченых или покрытых перьями либо кожей. Нагрудники были из хлопка; обычные и особые маленькие круглые щиты, очень изящные, но совсем не хрупкие, были сделаны из твердого дерева и кожи, с узором из меди или перьев. Мечи — деревянные, с вделанными в них кусочками кремня,— наносили страшные раны. Войско шло поэскадронно, и каждый эскадрон имел множество труб, раковин и барабанов. Это было достойное зрелище».
Индейцы наступали под знаменем Тласкалы, на котором был изображен золотой журавль с распростертыми крыльями. Знамя несли в арьергарде, где ему надлежало быть во время сражения.
По Берналю Диасу, первое столкновение с главными силами Тласкалы произошло 2 сентября 1519 года. Он пишет, что в какой-то миг сражения тласкаланцы предприняли решительную попытку захватить лошадь, на которой ехал один из капитанов Педро де Моран. «Несколько человек вцепились в его копье, и он не мог им воспользоваться; другие принялись рубить его кобылу мечами и отсекли голову от шеи так, что она висела только на коже». Отступая, индейцы забрали мертвую лошадь с собой и «расчленили, дабы выставить на обозрение во всех тласкаланских городах. Они принесли в дар идолам ее копыта, красную фламандскую шапку и два письма с просьбами о мире, которые мы им прежде посылали». Как в этом, так и в последующих боях любая оценка числа убитых тласкаланцев, вероятно, может основываться только на догадках, поскольку индейцы неизменно уносили своих павших с поля битвы. Однако впоследствии выяснилось, что было убито восемь их военных вождей.
Следующее крупное сражение разыгралось 5 сентября. «Мы вышли из лагеря под развернутым знаменем, четверо наших охраняли знаменосца,— пишет Диас.— Не пройдя и полумили, мы увидели в полях полчища воинов в высоких плюмажах и с кокардами и услышали пронзительные звуки рожков и труб». Кортес утверждал в своих письмах королю, что индейцев было 139 тысяч. Битва развернулась на равнине длиной около шести миль, где и конница, и артиллерия представляли смертельную опасность. Бездарно предводительствуемые тласкаланцы атаковали гуртом, и артиллерия косила их, как траву, а получившие боевую закалку испанские солдаты врывались в бестолковую толпу неприятеля подобно римским легионерам. Мощная закованная в броню конница особенно сокрушительна, когда она преследует противника, однако у испанцев осталось всего дюжина лошадей, и победу Кортесу принесли острые клинки пехотинцев. Кроме того, на этот раз в стане тласкаланцев произошел раскол: двое военачальников Хокотенкатля отказались выступить вместе с ним. В итоге четырехчасовая битва завершилась полным разгромом. Однако к концу ее были ранены все лошади испанцев.
«Мы вознесли благодарность всевышнему»,— пишет Берналь Диас. И неудивительно, коль скоро испанцы потеряли всего одного солдата, хотя шестьдесят было ранено. Но раны не волновали конкистадоров.
Тласкаланцы тоже быстро постигали науку. Впоследствии они нападали небольшими отрядами, которые состязались между собой за честь пленить живого испанца. Но окрестные вожди уже начинали приходить в лагерь с мирными предложениями. Спустя два дня после битвы в лагере появились пятьдесят индейцев. Они смешались с солдатами и стали предлагать им в дар пищу — в основном плоские лепешки из кукурузной муки, индеек и вишни. Кортеса предупредили, что это шпионы, да он и сам заметил, сколь живо эти люди интересуются расположением оборонительных постов, и приказал схватить их. На допросе они признались, что пришли на разведку с целью подготовить ночное нападение. Отрубив им кисти рук, Кортес отправил всех до единого обратно в Тласкалу и стал готовиться к отражению атаки. Ночью лагерь штурмовали примерно десять тысяч воинов, начавших на закате солнца спускаться с близлежащих холмов. Жрецы убедили Хикотенкатля, что по ночам доблесть оставляет испанцев. На его беду это не соответствовало действительности: Кортес вывел свое войско на простор кукурузных полей, где и встретил индейцев. Луна уже успела подняться, и тласкаланцы, непривычные к ночному бою, были быстро разгромлены.
Тласкаланская кампания завершилась, поскольку вождь не только заверил испанцев в вечной дружбе, пригласив их вступить в город; но и с горечью пожаловался им на постоянный гнет Монтесумы.
Ничего лучшего Кортес и желать не мог, потому что в его лагерь как раз явилось еще одно посольство от Монтесумы — шесть вождей со свитой из двухсот человек, которые принесли в подарок Кортесу золото, поздравления с победой и, что куда важнее, весть о том, что Монтесума готов не только стать вассалом испанского короля, но и платить ежегодную дань при условии, что испанцы не вступят в Мехико. Это была одновременно и взятка, и сделка. Таким образом, Кортес получил возможность вести тонкую игру. Он все еще не доверял тласкаланцам и признавал, что «продолжал обхаживать и тех и других, тайком благодаря каждую сторону за совет и делая вид, будто испытывает к Монтесуме более теплые чувства, нежели к тласкаланцам и наоборот».
Вступив в Тласкалу, Кортес не только завоевал город с приблизительно тридцатитысячным населением, но и весь округ, «девяносто лиг в окружности», поскольку Тласкала была столицей страны, которую, используя политическую терминологию, можно было назвать республикой. Сам город, по словам Кортеса, «более крупный, чем Гранада, и гораздо лучше укрепленный», лежал в низине среди холмов, а некоторые храмы стояли в окружавших столицу горах. Город кишел людьми: на «теулес» — так индейцы называли конкистадоров — пришли смотреть со всей округи. Дабы заручиться дружбой испанцев, вожди предложили им заложников, а для ее укрепления — пятерых девственниц, своих дочерей. Но низвергнуть своих идолов или положить конец жертвоприношениям они не пожелали.
В Тласкале Кортес собрал немало сведений о мексиканской столице и о самих мексиканцам. Тласкаланцы могли сообщить ему, сколько подъемных мостов на дамбах и даже какова глубина озера. Более того, они оценили численность мексиканских армий одного только Монтесумы в 150 тысяч воинов. Тласкаланцы были уверены в том, что испанцы — их единственная надежда в борьбе против Монтесумы, и Кортес получил поддержку всей страны. А это был действительно сильный союзник, который ухитрялся долгие годы сохранять независимость. За спиной Кортеса до самой базы на побережье теперь простиралась дружественная территория.
Солдаты хорошо это понимали, но и они наслушались рассказов о могуществе Монтесумы. Они видели клетки, насквозь пропитавшиеся кровью принесенных в жертву, и хорошо представляли себе свою участь в том случае, если их захватят врасплох. А после схваток с индейцами у них не осталось никаких иллюзий относительно того, что произойдет, если тласкаланцы окажутся изменниками или если их бросят другие союзники.
Во всех имеющихся письменных источниках победы Кортеса относят на счет всевышнего и мощи испанского оружия, и это естественно. Однако, судя по общему настрою тех, кто силой и наглостью проложил себе путь от побережья в глубь страны, видно, что они понимали: стоит остаться без поддержки союзников, и их тотчас же уничтожат. Многие испанцы уже испили свою чашу и хотели только одного — вернуться в Веракрус, где можно построить корабль и отправиться за подкреплением на Кубу. Выдвигаемый ими довод звучал весьма разумно: их слишком мало, и столкновение с военной мощью Монтесумы — задача непосильная для небольшого отряда.
Неизвестно, какие мысли и сомнения терзали самого Кортеса: он всегда тщательно скрывал свои чувства. Но известно, что он непременно учитывал желания людей и не предпринимал никаких важных шагов, если не располагал их добровольной поддержкой. Умение быть вожаком по общему согласию, уходящее корнями в испанскую историю, в историю путешествий и саму атмосферу Нового Света, было одним из тех качеств Кортеса, которые делали его выдающейся личностью.
Пристыдив солдат и добившись готовности следовать за ним, Кортес опять оказался перед выбором пути. Теночтитлан лежал точно на западе. Пойти напрямик или отправиться через Чолулу, как советовали послы Монтесумы? Тласкаланцы мрачно предрекли ему западню в Чолуле, предупредили, что Монтесуме доверять нельзя и что его войско будет караулить испанцев в засаде, чтобы уничтожить. Пока Кортес ломал голову, пришло еще одно посольство от Монтесумы, четыре вождя с дарами — золотыми украшениями на две тысячи песо. Они, в свою очередь, предупредили Кортеса, что тласкаланцы выжидают удобного момента, чтобы перебить и ограбить испанцев. Это была столь очевидная попытка вбить клин между ним и его новыми союзниками, что Кортес оставил предостережение без внимания.
Но это побудило его снарядить собственное посольство к Монтесуме, и капитаны Педро де Альварадо вместе с Бернардино Васкесом де Тапиа отправились в столицу. Четверку вождей задержали в качестве заложников до тех пор, пока испанцы не вернутся целыми и невредимыми. Но потом Кортес передумал и отозвал посланников. Отправленные в Чолулу гонцы возвратились, приведя с собой четверых вождей рангом пониже, которые сообщили, что из-за болезни их касики не могут явиться лично и принести присягу на верность. Предлог был более чем прозрачный, и Кортес отправил четверых своих семпоальцев с ультиматумом: либо касики явятся в течение трех дней, либо он станет считать жителей Чолулы бунтовщиками. В ответ касики сообщили, что у них недостает смелости прибыть к нему, поскольку тласкаланцы — их враги, но если Кортес покинет Тласкалу и приедет к ним, ему окажут радушный прием. Такое объяснение представлялось не лишенным разумных оснований, и, хотя Кортес выступил в Чолулу в сопровождении примерно ста тысяч тласкаланцев, ему с некоторым трудом все же удалось уговорить большую их часть вернуться домой. Это было примерно в пяти милях от Чолулы, а поскольку день клонился к вечеру, Кортес стал на ночь лагерем в пересохшем русле реки. Из лагеря был прекрасно виден перевал, разделяющий вершины, и по сей день известный под названием Перевал Кортеса, хотя почти все, что имеет отношение к испанским конкистадорам, в современной Мексике вымарано из истории.
На другой день, рано утром, испанцы выступили в поход, на этот раз в сопровождении своих «верных» семпоальцев и только пяти-шести тысяч тласкаланцев. На дороге их встретили вожди Чолулы «с великим шумом от труб и барабанов, и многие из их так называемых священников, одетых в ризы, какие они носят в храмах, и распевающих на церковный лад». За двадцать дней, проведенных в Тласкале, испанцы хорошо отдохнули, но если сбросить со счетов союзников, это был маленький отряд, какие-то четыре сотни решительных людей, готовых вступить в город, который состоял в союзнических отношениях с почти сказочно могущественным индейским императором. Это была отчаянная азартная игра, и Кортес, вероятно, задавался вопросом: почему ему позволили зайти столь далеко, почему его ублажали красивыми речами? Чего же боялся Монтесума? Или он просто тянул время, безжалостно откладывая миг убийства, чтобы принести испанцев в жертву своим богам?
Перевел с английского А. Шаров
Конкистадоры (исп. ед. ч. conquistador - завоеватель, покоритель), участники Конкисты, то есть завоевательных походов европейцев (в основном испанцев) в Новый Свет: морских - в Вест-Индию, на Филиппины , вдоль берегов Северной и Южной Америки; сухопутных - в глубь обоих материков.
Основная масса конкистадоров была представлена наемными солдатами, обнищавшими дворянами и преступниками, которые предпочли заокеанскую неизвестность тюрьме, каторге или смертной казни. В эту армию авантюристов вошло некоторое число ремесленников, королевских чиновников разных рангов, монахов-миссионеров, а также просто искателей приключений. Их энтузиазм подогревался рассказами о неимоверных богатствах Нового Света, об изобилии золота, о чудесной стране Эльдорадо, об источнике вечной молодости и др.
Первым конкистадором можно считать самого Христофора Колумба, предложившего продавать в рабство население открытых им земель. 39 моряков, спутников Х. Колумба, добровольно оставшихся на острове Эспаньола (Гаити) вскоре после отплытия адмирала на родину (4 января 1493) вступили в конфликт с местными жителями из-за женщин и имущества и погибли все.
В ходе Конкисты можно выделить два этапа. На коротком первом (1493-1518) пришельцы овладевали небольшими прибрежными участками на островах Карибского моря (Гаити, Пуэрто-Рико, Куба), а потом распространялись по всей их территории. Практически одновременно они занимали узкие береговые полосы Северной и Южной Америки, омываемые водами Атлантического океана, Карибского моря и Мексиканского залива. Второй этап, охватывающий почти восемь десятилетий (1518-1594), - завоевание двух гигантских империй ацтеков и инков, а также городов-государств майя; походы по внутренним районам обоих континентов, выход к тихоокеанскому побережью и захват Филиппин.
В итоге военных действий конкистадоров к владениям испанской короны были присоединены огромные пространства. В Северной Америке часть материка южнее 36 с. ш., включая Мексику и другие территории в Центральной Америке, а также значительные регионы Южной Америки без Бразилии, где утвердилась власть Португалии, и Гвианы, попавшей под контроль Англии, Франции и Нидерландов. Кроме того, испанцы «прибрали к рукам» почти всю Вест-Индию и Филиппинские острова. Суммарная площадь захваченных конкистадорами земель составила не менее 10,8 млн. кв. км, что почти в 22 раза превышает территорию собственно Испании. Разграничение завоеваний между Испанией и Португалией проходило по «папскому меридиану» согласно Тордесильясскому договору 1494. Как считается, завоевание Бразилии подданными португальского короля произошло благодаря не совсем четким формулировкам папской буллы.
Каждый предводитель отряда конкистадоров (аделантадо), набрав отряд, заключал с испанской короной договор (капитуляцию). В этом договоре оговаривался процент отчисления с захваченных богатств в казну и доля самих аделантадос. Первым аделантадо был брат Х. Колумба, Б. Колумб.
После установления иностранного господства на смену конкистадорам приходят европейские (главным образом испанские и португальские) поселенцы во главе с администрацией, подчинявшейся метрополии. Вместе с тем многие конкистадоры подчинялись властям лишь номинально, независимо проживая в своих обширных владениях. Со времени правления Филиппа III (1598-1621) испанская метрополия взяла курс на притеснение потомков конкистадоров, отдавая предпочтение уроженцам Испании. Во многом по этой причине потомки конкистадоров возглавили борьбу за отделение латиноамериканских колоний.
Наиболее жестоким был второй этап Конкисты, когда испанцы встретились не с племенами, находившимися на стадии первобытного общества, а столкнулись с чуждыми европейцам цивилизациями ацтеков, майя, инков и др. Религия ацтеков, изобиловавшая кровавыми обрядами, человеческими жертвоприношениями, произвела на испанцев особенно отталкивающее впечатление: они решили, что столкнулись с прислужниками дьявола, против которых оправданы любые методы. Этим объясняется, в частности, то, как тщательно уничтожались все следы культурной деятельности индейцев. Если статуи, а то и целые пирамиды невозможно было разрушить, их закапывали, произведения искусства, памятники уникальной местной письменности сжигали. Ювелирные изделия (а они отличались особой тщательностью отделки и оригинальными технологиями) почти все были переплавлены и ныне чрезвычайно редки.
Все завоевания были совершены горсткой конкистадоров (отрядами по нескольку сот человек, в редких случаях тысяч). Одно лишь огнестрельное оружие, в ту пору еще несовершенное, не могло дать такого эффекта. Легкость, с которой европейцам удалось сокрушить немалые государства, объясняется внутренней слабостью этих государств, власть вождей которых была абсолютна, но сами они были часто весьма слабыми и неспособными к сопротивлению. Европейцы рано обнаружили, что если во время боя захватить военного вождя индейцев, то все остальное войско прекращает сопротивление. Сыграл свою роль и страх индейцев перед лошадьми, их преклонение перед белыми, которых они считали богами, ведь практически у всех индейцев были предания о белом бородатом боге, научившем людей земледелию и ремеслам.
Подавляя выступления индейцев, испанцы казнили их тысячами. Оставленных в живых конкистадоры превращали в рабов и принуждали трудиться на полях, в рудниках или в мастерских. Многочисленные групповые самоубийства от непосильного труда и ужасающих условий жизни, гибель от завезенных пришельцами заразных болезней (оспы, чумы, дифтерита, кори, скарлатины, тифа и туберкулеза) привели к одной из крупнейших на планете демографических катастроф. За столетие численность населения Нового Света сократилась, по разным данным, с 17-25 млн. до 1,5 млн. человек, то есть в 11-16 раз. Многие регионы совершенно обезлюдели; ряд индейских народов исчез с лица Земли. Для труда на плантациях и рудниках стали завозить африканских рабов. Вместе с тем хорошо организованное сопротивление приносило и результат: арауканам на юге Чили удалось отстоять свою свободу, ведя борьбу более века.
