Однажды появился у старого резчика по малахиту талантливый ученик. Старик радовался его способностям, приказчик радовался безупречно выполненной работе, а барин стал доверять самые дорогие заказы. Жить бы и жить молодому мастеру, да загрустил он и зачастил в гору. Все искал необыкновенный каменный цветок, чтобы постичь саму суть красоты и гармонии. Добился своего – встретил и Хозяйку горы, и каменный цветок повидал. Себе на беду.
Смысл рассказа
Рассказ повествует о талантливом молодом мастере Даниле, который прекрасным образом освоил ремесло резчика по малахиту, но этого ему было недостаточно. Его душа тосковала по уникальному знанию, ради которого он отказался от обычной земной жизни.
Старый мастер Прокопьич не нуждался в учениках, и всех от себя отваживал, считая их непригодными к малахитному делу. Но однажды ему навязали парнишку, который быстро проявил удивительный талант и смекалку. Встреча с Прокопьичем стала для Данилки счастливым поворотом в судьбе: в его лице он нашел и щедрого учителя, и заботливого отца.
Все было у Данилки: и способности, и трудолюбие, и всеобщее признание его мастерства, и даже слава. Жил он спокойно и сытно, для работы имел все необходимые инструменты и лучший камень. В жены сосватал себе хорошую девушку Катерину. Но не было ему счастья.
Любая законченная работа казалась ему недостаточно виртуозной, не вдохновляющей, ненастоящей. Он верил, что есть на свете что-то такое, что позволит ему однажды оживить свою мечту. Эти его размышления подхлестывались мрачными рассказами селян о существовании Хозяйки Медной горы и неведомого Каменного цветка. Данилко очень хотел взглянуть на этот цветок, чтобы воспроизвести его в камне.
Он все чаще и чаще стал пропадать из дому. Односельчане постоянно видели его то в полях, то на лугах, то вблизи заброшенной шахты у Змеиной горки. Стали поговаривать, что паренек сошел с ума, и были недалеки от истины. Прямо какое-то наваждение руководило Данилкой. Он словно искал недоступное другим сокровище. А хозяйка Медной горы всегда присматривается к таким, стала она давать мастеру подсказки. Но чем лучше у него стала получаться работа с ее помощью, тем сильнее он стал тосковать по недостижимому идеалу.
Не помогли никакие предосторожности. Даже предупреждения самой Хозяйки не остановили его. Показала она мастеру каменный цветок. И он не смог противиться этой тяге. В ночь накануне женитьбы он разбил молотком свою самую лучшую работу (теперь он видел все ее недостатки) и исчез в неизвестном направлении...
Картинка или рисунок Каменный цветок
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Снежная королева Шварца
В небольшой комнатушке, на чердаке дома жила бабушка со своими внуками Кеем и Гердой. К ним частенько заглядывал молодой человек, которого дети позвали Сказочником. Он обучил Кея и Герду грамоте.
- Краткое содержание Каравай заварного хлеба Солоухин
Солоухин Владимир Иванович написал произведение «Каравай заварного хлеба» о тяжелой жизни мирного населения в годы Великой отечественной войны.
- Краткое содержание Дидро Монахиня
В этом литературном шедевре рассказывается о молодой послушнице монастыря св. Марии Сюзанне Симонен, которая сидя в келье, обращается в своих записках, а именно их представляет повествование, к маркизу де Круамару.
- Краткое содержание Васек Трубачев и его товарищи Осеева
Изначально в своем произведении Осеева рассказывает непростые, но одновременно веселые и полные надежд годы простых ребят.
- Краткое содержание Лагерлеф Святая ночь
Янв 28 2011
Не одни мраморски на славе были по каменному-то делу. Тоже и в наших заводах, сказывают, это мастерство имели. Та только различка, что наши больше с малахитом вожгались, как его было довольно, и сорт - выше нет. Вот из этого малахиту и выделывали подходяще. Такие, слышь-ко, штучки, что диву дашься: как ему помогло. Был в ту пору мастер Прокопьич. По этим делам первый. Лучше его никто не мог. В пожилых годах был.
Вот барин и велел приказчику поставить к этому Прокопьичу парнишек на выучку.
- Пущай-де переймут все до тонкости.
Только Прокопьич, - то ли ему жаль было расставаться со своим мастерством, то ли еще что, - учил шибко худо. Все у него с рывка да с тычка. Насадит парнишке по всей голове шишек, уши чуть не оборвет да и говорит приказчику:
- Не гож этот… Глаз у него неспособный, рука не несет. Толку не выйдет.
Приказчику, видно, заказано было ублаготворять Прокопьича.
- Не гож, так не гож… Другого дадим… - И нарядит другого парнишку.
Ребятишки прослышали про эту науку… Спозаранку ревут, как бы к Прокопьичу не попасть. Отцам-матерям тоже не сладко родного дитенка на зряшную муку отдавать, - выгораживать стали свои-то, кто как мог. И то сказать, нездорово это мастерство, с малахитом-то. Отрава чистая. Вот и оберегаются люди.
Приказчик все ж таки помнит баринов наказ - ставит Прокопьичу учеников. Тот по своему порядку помытарит парнишку да и сдаст обратно приказчику.
- Не гож этот… Приказчик взъедаться стал:
- До какой поры это будет? Не гож да не гож, когда гож будет? Учи этого…
Прокопьич, знай, свое:
- Мне что… Хоть десять годов учить буду, а толку из этого парнишки не будет…
- Какого тебе еще?
- Мне хоть и вовсе не ставь, - об этом не скучаю…
Так вот и перебрали приказчик с Прокопьичем много ребятишек, а толк один: на голове шишки, а в голове - как бы убежать. Нарочно которые портили, чтобы Прокопьич их прогнал. Вот так-то и дошло дело до Данилки Недокормыша. Сиротка круглый был этот парнишечко. Годов, поди, тогда двенадцати, а то и боле. На ногах высоконький, а худой-расхудой, в чем душа держится. Ну, а с лица чистенький. Волосенки кудрявеньки, глазенки голубеньки. Его и взяли сперва в казачки при господском доме: табакерку, платок подать, сбегать куда и протча. Только у этого сиротки дарованья к такому делу не оказалось. Другие парнишки на таких-то местах вьюнами вьются. Чуть что - на вытяжку: что прикажете? А этот Данилко забьется куда в уголок, уставится глазами на картину какую, а то на украшенье, да и стоит. Его кричат, а он и ухом не ведет. Били, конечно, поначалу-то, потом рукой махнули:
Блаженный какой-то! Тихоход! Из такого хорошего слуги не выйдет.
На заводскую работу либо в гору все ж таки не отдали - шибко жидко место, на неделю не хватит. Поставил его приказчик в подпаски. И тут Данилко не вовсе гож пришелся. Парнишечко ровно старательный, а все у него оплошка выходит. Все будто думает о чем-то. Уставится глазами на травинку, а коровы-то - вон где! Старый пастух ласковый попался, жалел сиротку, и тот временем ругался:
Что только из тебя, Данилко, выйдет? Погубишь ты себя, да и мою старую спину под бой подведешь. Куда это годится? О чем хоть думка-то у тебя?
Я и сам, дедко, не знаю… Так… ни о чем… Засмотрелся маленько. Букашка по листочку ползла. Сама сизенька, а из-под крылышек у ней желтенько выглядывает, а листок широконький… По краям зубчики, вроде оборочки выгнуты. Тут потемнее показывает, а середка зеленая-презеленая, ровно ее сейчас выкрасили… А букашка-то и ползет…
- Ну, не дурак ли ты, Данилко? Твое ли дело букашек разбирать? Ползет она - и ползи, а твое дело за коровами глядеть. Смотри у меня, выбрось эту дурь из головы, не то приказчику скажу!
Одно Данилушке далось. На рожке он играть научился - куда старику! Чисто на музыке какой. Вечером, как коров пригонят, девки-бабы просят:
Сыграй, Данилушко, песенку.
Он и начнет наигрывать. И песни все незнакомые. Не то лес шумит, не то ручей журчит, пташки на всякие голоса перекликаются, а хорошо выходит. Шибко за те песенки стали женщины привечать Данилушку. Кто пониточек починит, кто холста на онучи отрежет, рубашонку новую сошьет. Про кусок и разговору нет, - каждая норовит дать побольше да послаще. Старику пастуху тоже Данилушковы песни по душе пришлись. Только и тут маленько неладно выходило. Начнет Данилушко наигрывать и все забудет, ровно и коров нет. На этой игре и пристигла его беда.
Данилушко, видно, заигрался, а старик задремал по малости. Сколько-то коровенок у них и отбилось. Как стали на выгон собирать, глядят - той нет, другой нет. Искать кинулись, да где тебе. Пасли около Ельничной… Самое тут волчье место, глухое… Одну только коровенку и нашли. Пригнали стадо домой… Так и так - обсказали. Ну, из завода тоже побежали - поехали на розыски, да не нашли.
Расправа тогда, известно, какая была. За всякую вину спину кажи. На грех еще одна-то корова из приказчичьего двора была. Тут и вовсе спуску не жди. Растянули сперва старика, потом и до Данилушки дошло, а он худенький да тощенький. Господский палач оговорился даже.
Экой-то, - говорит, - с одного разу сомлеет, а то и вовсе душу выпустит.
Ударил все ж таки - не пожалел, а Данилушко молчит. Палач его вдругорядь - молчит, втретьи - молчит. Палач тут и расстервенился, давай полысать со всего плеча, а сам кричит:
Я тебя, молчуна, доведу… Дашь голос… Дашь! Данилушко дрожит весь, слезы каплют, а молчит. Закусил губенку-то и укрепился. Так и сомлел, а словечка от него не слыхали. Приказчик, - он тут же, конечно, был, - удивился:
- Какой еще терпеливый выискался! Теперь знаю, куда его поставить, коли живой останется.
Отлежался-таки Данилушко. Бабушка Вихориха его на ноги поставила. Была, сказывают, старушка такая. Заместо лекаря по нашим заводам на большой славе была. Силу в травах знала: которая от зубов, которая от надсады, которая от ломоты… Ну, все как есть. Сама те травы собирала в самое время, когда какая трава полную силу имела. Из таких трав да корешков настойки готовила, отвары варила да с мазями мешала.
Хорошо Данилушке у этой бабушки Вихорихи пожилось. Старушка, слышь-ко, ласковая да словоохотливая, а трав, да корешков, да цветков всяких у ней насушено да навешено по всей избе. Данилушко к травам-то любопытен - как эту зовут? где растет? какой цветок? Старушка ему и рассказывает.
Прокопьич одиночкой жил. Жена-то у него давно умерла. Старушка Митрофановна из соседей снаходу у него хозяйство вела. Утрами ходила постряпать, сварить чего, в избе прибрать, а вечером Прокопьич сам управлял, что ему надо.
Поели, Прокопьич и говорит:
Ложись вон тут на скамеечке!
Данилушко разулся, котомку свою под голову, понитком закрылся, поежился маленько, - вишь, холодно в избе-то было по осеннему времени, - все-таки вскорости уснул. Прокопьич тоже лег, а уснуть не мог: все у него разговор о малахитовом узоре из головы нейдет. Ворочался-ворочался, встал, зажег свечку да и к станку - давай эту малахитову досочку так и сяк примерять. Одну кромку закроет, другую… прибавит поле, убавит. Так поставит, другой стороной повернет, и все выходит, что парнишка лучше узор понял.
Вот тебе и Недокормышек! - дивится Прокопьич. - Еще ничем-ничего, а старому мастеру указал. Ну и глазок! Ну и глазок!
Пошел потихоньку в чулан, притащил оттуда подушку да большой овчинный тулуп. Подсунул подушку Данилушке под голову, тулупом накрыл:
Спи-ко, глазастый!
А тот и не проснулся, повернулся только на другой бочок, растянулся под тулупом-то - тепло ему стало, - и давай насвистывать носом полегоньку. У Прокопьича своих ребят не было, этот Данилушко и припал ему к сердцу. Стоит мастер, любуется, а Данилушко знай посвистывает, спит себе спокойненько. У Прокопьича забота - как бы этого парнишку хорошенько на ноги поставить, чтоб не такой тощий да нездоровый был.
У Прокопьича даже слезы закапали, - до того ему это по сердцу пришлось.
- Сыночек, - говорит, - милый, Данилушко… Что еще знаю, все тебе открою… Не потаю…
Только с той поры Данилушке не стало вольготного житья. Приказчик на другой день послал за ним и работу на урок стал давать. Сперва, конечно, попроще что: бляшки, какие женщины носят, шкатулочки. Потом с точкой пошло: подсвечники да украшения разные. Там и до резьбы доехали. Листочки да лепесточки, узорчики да цветочки. У них ведь - малахитчиков - дело мешкотное. Пустяковая ровно штука, а сколько он над ней сидит! Так Данилушко и вырос за этой работой.
А как выточил зарукавье - змейку из цельного камня, так его и вовсе мастером приказчик признал. Барину об этом отписал:
“Так и так, объявился у нас новый мастер по малахитному делу - Данилко Недокормыш. Работает хорошо, только по молодости еще тих. Прикажете на уроках его оставить али, как и Прокопьича, на оброк отпустить?”
Работал Данилушко вовсе не тихо, а на диво ловко да скоро. Это уж Прокопьич тут сноровку поимел. Задаст приказчик Данилушке какой урок на пять ден, а Прокопьич пойдет да и говорит:
Не в силу это. На такую работу полмесяца надо. Учится ведь парень. Поторопится - только камень без пользы изведет.
Ну, приказчик поспорит сколько, а дней, глядишь, прибавит. Данилушко и работал без натуги. Поучился даже потихоньку от приказчика читать, писать. Так, самую малость, а все ж таки разумел грамоте. Прокопьич ему в этом тоже сноровлял. Когда и сам наладится приказчиковы уроки за Данилушку делать, только Данилушко этого не допускал:
Что ты! Что ты, дяденька! Твое ли дело за меня у станка сидеть!
Смотри-ка, у тебя борода позеленела от малахиту, здоровьем скудаться стал, а мне что делается?
Нужна шпаргалка? Тогда сохрани - » Пересказ содержания сказки Бажова «Каменный цветок» . Литературные сочинения!Не одни мраморски на славе были по каменному-то делу. Тоже и в наших заводах, сказывают, это мастерство имели. Та только различка, что наши больше с малахитом вожгались, как его было довольно, и сорт - выше нет. Вот из этого малахиту и выделывали подходяще. Такие, слышь-ко, штучки, что диву дашься: как ему помогло.
Был в ту пору мастер Прокопьич. По этим делам первый. Лучше его никто не мог. В пожилых годах был.
Вот барин и велел приказчику поставить к этому Прокопьичу парнишек на выучку.
Пущай-де переймут все до тонкости.
Только Прокопьич, - то ли ему жаль было расставаться со своим мастерством, то ли еще что, - учил шибко худо. Все у него с рывка да с тычка. Насадит парнишке по всей голове шишек, уши чуть не оборвет да и говорит приказчику:
Не гож этот... Глаз у него неспособный, рука не несет. Толку не выйдет.
Приказчику, видно, заказано было ублаготворять Прокопьича.
Не гож, так не гож... Другого дадим... - И нарядит другого парнишку.
Ребятишки прослышали про эту науку... Спозаранку ревут, как бы к Прокопьичу не попасть. Отцам-матерям тоже не сладко родного дитенка на зряшную муку отдавать, - выгораживать стали свои-то, кто как мог. И то сказать, нездорово это мастерство, с малахитом-то. Отрава чистая. Вот и оберегаются люди.
Приказчик все ж таки помнит баринов наказ - ставит Прокопьичу учеников. Тот по своему порядку помытарит парнишку да и сдаст обратно приказчику.
Не гож этот... Приказчик взъедаться стал:
До какой поры это будет? Не гож да не гож, когда гож будет? Учи этого...
Прокопьич, знай, свое:
Мне что... Хоть десять годов учить буду, а толку из этого парнишки не будет...
Какого тебе еще?
Мне хоть и вовсе не ставь, - об этом не скучаю...
Так вот и перебрали приказчик с Прокопьичем много ребятишек, а толк один: на голове шишки, а в голове - как бы убежать. Нарочно которые портили, чтобы Прокопьич их прогнал. Вот так-то и дошло дело до Данилки Недокормыша. Сиротка круглый был этот парнишечко. Годов, поди, тогда двенадцати, а то и боле. На ногах высоконький, а худой-расхудой, в чем душа держится. Ну, а с лица чистенький. Волосенки кудрявеньки, глазенки голубеньки. Его и взяли сперва в казачки при господском доме: табакерку, платок подать, сбегать куда и протча. Только у этого сиротки дарованья к такому делу не оказалось. Другие парнишки на таких-то местах вьюнами вьются. Чуть что - на вытяжку: что прикажете? А этот Данилко забьется куда в уголок, уставится глазами на картину какую, а то на украшенье, да и стоит. Его кричат, а он и ухом не ведет. Били, конечно, поначалу-то, потом рукой махнули:
Блаженный какой-то! Тихоход! Из такого хорошего слуги не выйдет.
На заводскую работу либо в гору все ж таки не отдали - шибко жидко место, на неделю не хватит. Поставил его приказчик в подпаски. И тут Данилко не вовсе гож пришелся. Парнишечко ровно старательный, а все у него оплошка выходит. Все будто думает о чем-то. Уставится глазами на травинку, а коровы-то - вон где! Старый пастух ласковый попался, жалел сиротку, и тот временем ругался:
Что только из тебя, Данилко, выйдет? Погубишь ты себя, да и мою старую спину под бой подведешь. Куда это годится? О чем хоть думка-то у тебя?
Я и сам, дедко, не знаю... Так... ни о чем... Засмотрелся маленько. Букашка по листочку ползла. Сама сизенька, а из-под крылышек у ней желтенько выглядывает, а листок широконький... По краям зубчики, вроде оборочки выгнуты. Тут потемнее показывает, а середка зеленая-презеленая, ровно ее сейчас выкрасили... А букашка-то и ползет...
Ну, не дурак ли ты, Данилко? Твое ли дело букашек разбирать? Ползет она - и ползи, а твое дело за коровами глядеть. Смотри у меня, выбрось эту дурь из головы, не то приказчику скажу!
Одно Данилушке далось. На рожке он играть научился - куда старику! Чисто на музыке какой. Вечером, как коров пригонят, девки-бабы просят:
Сыграй, Данилушко, песенку.
Он и начнет наигрывать. И песни все незнакомые. Не то лес шумит, не то ручей журчит, пташки на всякие голоса перекликаются, а хорошо выходит. Шибко за те песенки стали женщины привечать Данилушку. Кто пониточек починит, кто холста на онучи отрежет, рубашонку новую сошьет. Про кусок и разговору нет, - каждая норовит дать побольше да послаще. Старику пастуху тоже Данилушковы песни по душе пришлись. Только и тут маленько неладно выходило. Начнет Данилушко наигрывать и все забудет, ровно и коров нет. На этой игре и пристигла его беда.
Данилушко, видно, заигрался, а старик задремал по малости. Сколько-то коровенок у них и отбилось. Как стали на выгон собирать, глядят - той нет, другой нет. Искать кинулись, да где тебе. Пасли около Ельничной... Самое тут волчье место, глухое... Одну только коровенку и нашли. Пригнали стадо домой... Так и так - обсказали. Ну, из завода тоже побежали - поехали на розыски, да не нашли.
Расправа тогда, известно, какая была. За всякую вину спину кажи. На грех еще одна-то корова из приказчичьего двора была. Тут и вовсе спуску не жди. Растянули сперва старика, потом и до Данилушки дошло, а он худенький да тощенький. Господский палач оговорился даже.
Экой-то, - говорит, - с одного разу сомлеет, а то и вовсе душу выпустит.
Ударил все ж таки - не пожалел, а Данилушко молчит. Палач его вдругорядь - молчит, втретьи - молчит. Палач тут и расстервенился, давай полысать со всего плеча, а сам кричит:
Какой еще терпеливый выискался! Теперь знаю, куда его поставить, коли живой останется.
Отлежался-таки Данилушко. Бабушка Вихориха его на ноги поставила. Была, сказывают, старушка такая. Заместо лекаря по нашим заводам на большой славе была. Силу в травах знала: которая от зубов, которая от надсады, которая от ломоты... Ну, все как есть. Сама те травы собирала в самое время, когда какая трава полную силу имела. Из таких трав да корешков настойки готовила, отвары варила да с мазями мешала.
Хорошо Данилушке у этой бабушки Вихорихи пожилось. Старушка, слышь-ко, ласковая да словоохотливая, а трав, да корешков, да цветков всяких у ней насушено да навешено по всей избе. Данилушко к травам-то любопытен - как эту зовут? где растет? какой цветок? Старушка ему и рассказывает.
Раз Данилушко и спрашивает:
Ты, бабушка, всякий цветок в наших местах знаешь?
Хвастаться, - говорит, - не буду, а все будто знаю, какие открытые-то.
А разве, - спрашивает, - еще не открытые бывают?
Есть, - отвечает, - и такие. Папору вот слыхал? Она будто цветет на
Иванов день. Тот цветок колдовской. Клады им открывают. Для человека вредный. На разрыв-траве цветок - бегучий огонек. Поймай его - и все тебе затворы открыты. Воровской это цветок. А то еще каменный цветок есть. В малахитовой горе будто растет. На змеиный праздник полную силу имеет. Несчастный тот человек, который каменный цветок увидит.
Чем, бабушка, несчастный?
А это, дитенок, я и сама не знаю. Так мне сказывали. Данилушко у
Вихорихи, может, и подольше бы пожил, да приказчиковы вестовщики углядели, что парнишко маломало ходить стал, и сейчас к приказчику. Приказчик Данилушку призвал да и говорит:
Иди-ко теперь к Прокопьичу - малахитному делу обучаться. Самая там по тебе работа.
Ну, что сделаешь? Пошел Данилушко, а самого еще ветром качает. Прокопьич поглядел на него да и говорит:
Еще такого недоставало. Здоровым парнишкам здешняя учеба не по силе, а с такого что взыщешь - еле живой стоит.
Пошел Прокопьич к приказчику:
Не надо такого. Еще ненароком убьешь - отвечать придется.
Только приказчик - куда тебе, слушать не стал;
Дано тебе - учи, не рассуждай! Он - этот парнишка - крепкий. Не гляди, что жиденький.
Ну, дело ваше, - говорит Прокопьич, - было бы сказано. Буду учить, только бы к ответу не потянули.
Тянуть некому. Одинокий этот парнишка, что хочешь с ним делай, - отвечает приказчик.
Пришел Прокопьич домой, а Данилушко около станочка стоит, досочку малахитовую оглядывает. На этой досочке зарез сделан - кромку отбить. Вот Данилушко на это место уставился и головенкой покачивает. Прокопьичу любопытно стало, что этот новенький парнишка тут разглядывает. Спросил строго, как по его правилу велось:
Ты это что? Кто тебя просил поделку в руки брать? Что тут доглядываешь? Данилушко и отвечает:
На мой глаз, дедушко, не с этой стороны кромку отбивать надо. Вишь, узор тут, а его и срежут. Прокопьич закричал, конечно:
Что? Кто ты такой? Мастер? У рук не бывало, а судишь? Что ты понимать можешь?
То и понимаю, что эту штуку испортили, - отвечает Данилушко.
Кто испортил? а? Это ты, сопляк, мне - первому мастеру!.. Да я тебе такую порчу покажу... жив не будешь!
Пошумел так-то, покричал, а Данилушку пальцем не задел. Прокопьич-то, вишь, сам над этой досочкой думал - с которой стороны кромку срезать. Данилушко своим разговором в самую точку попал. Прокричался Прокопьич и говорит вовсе уж добром:
Ну-ко, ты, мастер явленый, покажи, как по-твоему сделать?
Данилушко и стал показывать да рассказывать:
Вот бы какой узор вышел. А того бы лучше - пустить досочку поуже, по чистому полю кромку отбить, только бы сверху плетешок малый оставить.
Прокопьич знай покрикивает:
Ну-ну... Как же! Много ты понимаешь. Накопил - не просыпь! - А про себя думает: "Верно парнишка говорит. Из такого, пожалуй, толк будет. Только учить-то его как? Стукни разок - он и ноги протянет".
Подумал так да и спрашивает:
Ты хоть чей, экий ученый?
Данилушко и рассказал про себя. Дескать, сирота. Матери не помню, а про отца и вовсе не знаю, кто был. Кличут Данилкой Недокормышем, а как отчество и прозванье отцовское - про то не знаю. Рассказал, как он в дворне был и за что его прогнали, как потом лето с коровьим стадом ходил, как под бой попал. Прокопьич пожалел:
Не сладко, гляжу, тебе, парень, житьишко-то задалось, а тут еще ко мне попал.
Прокопьич был отличным мастером по малахиту. Но состарился и барин решил, что старик должен подготовить себе приемника. Все было сложно. Дети, приходившие на науку, оказались неспособными освоить ремесло. Телесные наказания отпугивали и детей, и родителей. Очередь дошла до Данилки. Ему было 12 лет. Его пробовали лакеем и пастухом, но мальчик был медленным. Однажды за потерю коровы его сильно высекли. Спасла бабка - знахарка. Она поведала, что человек увидевший каменный цветок несчастен. У мастера Данилка научился многому и ловко работал. Хотел сделать чашу красивее, чем делал для барина, но безуспешно. Тогда на Змеиной горке Хозяйка показала каменный цветок. Парень исчез бесследно, забыв о работе и невесте.Вывод (мое мнение)
Упорно добиваться успеха - вот к чему побуждает сказка. Прокопьич хотя был суровым человеком, но развивал талант Данилы всеми силами. Это учит не смотреть на происхождение человека, и замечать доброе.«Каменный цветок» краткое содержание сказа Бажова напомнит о чем эта сказка и чему учит.
Бажов «Каменный цветок» краткое содержание
Данила — был сиротой. Сначала его отправили на службу в господский дом, выполнять разные поручения. Но мальчик был задумчивым и любил мечтать и не подходил на роль толкового слуги. Тогда его отправили пасти коров. Но и на этой работе он часто задумывался и много времени наблюдал за природой.
Однажды он увлекся наблюдениями и несколько коров из стада потерялись и были съедены волками. Данилу сурово наказали и отдали в обучение к малахитных дел мастеру Прокопьичу. Прокопьич — был знатным мастером, но очень строгим, он придирчиво относился к ученикам, ругал их. Никто к нему в ученики идти не хотел. Но строгому Прокопьичу наблюдательный Данила понравился и он относился к нему как к родному сыну.
У Данилы было природное чувство камня. Он чувствовал, как надо обрабатывать камень, чтобы полностью раскрыть его природную красоту.
Слухи о молодом талантливом мастере дошли до барина, и Даниле стали поручать изготовление сложных изделий из малахита. Однажды ему передали чертеж оригинальной вазы и разрешили работать над ней неограниченное количество времени. Данила занялся этой работой, но она его не радовала. Ваза получилась красивой, но не выглядела, как живая.
Тогда он задумал сделать свою вазу, в форме цветка, которая должна была выглядеть как живой цветок. Даниле хотелось показать всю природную красоту камня. От одного старого мастера он услышал историю о каменном цветке, который есть у Хозяйки Медной горы. Кто этот цветок увидит, сам научится делать изделия из камня, выглядевшие как живые. И очень захотелось Даниле посмотреть на этот чудный цветок.
Однажды в поисках камня для своей вазы он бродил по руднику и услышал женский голос, который посоветовал ему искать нужный камень у Змеиной горки. Там он действительно нашел нужный камень и принялся за работу. Сначала работа над новой вазой шла успешно, но вскоре застопорилась. Верхняя часть цветка никак не получалась. Данила даже решил отложить свадьбу со своей невестой Катей, настолько он был увлечен своей работой. Неудачи с изготовлением вазы-цветка разжигали в нем желание увидеть таинственный каменный цветок, и Данила вновь отправился к Змеиной горке. Там ему и показалась Хозяйка Медной горы. Услышав о том, что его задумка с вазой не вышла, она предложила взять другой камень, но все равно придумывать вазу самостоятельно. Но Данила непременно хотел увидеть ее чудесный каменный цветок. Хозяйка Медной горы предупредила Данилу, что в этом случае он не захочет жить и работать среди людей и вернется к ней, в Медную гору. Но Данила настоял на своем, и сумел увидеть чудесный каменный цветок.
