Журнал Live Science провел обширный опрос среди читателей на предмет научных мифов, а результаты ответов на популярные курьезные вопросы прокомментировали и оценили ученые. В итоге оказалось, что большинство высказывают свои суждения абсолютно бессознательно, отчего они не становятся правдивее.
Миф первый : курица-зомби, без головы, но бегает – правда
Курица вполне может прожить несколько минут после того, как ее обезглавили. «Зомби» может бегать или даже летать. Физиология птицы такова, что теряя голову, сохраняется стволовая часть мозга, а именно она контролирует порядочную долю рефлексов. Известен случай, когда куриный «горец» умудрился прожить без головы добрых полтора года.
Миф второй : в южном и северном полушариях Земли водяные воронки вращаются в противоположных направлениях – ложь
Чтобы повлиять на направления воды в воронке даже небольшой раковины, нужно, чтобы Земля вращалась гораздо быстрее, чем она вращается на самом деле. Личный опыт каждого может показать, что форма и движение водяной воронки в раковине меняются в зависимости от самой раковины, и уж конечно не от вселенских факторов. Такое вот прозаичное раскрытие научного мифа.
Миф третий : человеческий мозг работает всего на 10%, а остальное непознанные пространства – ложь
Люди верят в этот научный миф почти век. Но современные исследования при помощи МРТ справедливо реабилитируют наш мозг, демонстрируя, что для жизнедеятельности человека задействована большая часть коры головного мозга. Бедняге нет покоя, даже когда тело спокойно спит. От изнуряющих мыслительных процессов полезно отдыхать на любимом диване и . Так что верить в заманчивые пророчества о том, что будущие потомки прозреют, открыв невероятные способности, и смогут связываться с , по меньшей мере, глупо.
Миф четвертый : космос – территория без гравитации – полная чушь
Популярные выражения «невесомость» и «нулевая гравитация» - вот виновники такого заблуждения. Гравитационное поле действует везде, и на всех оно действует одинаково. Космонавты, парящие в невесомости на орбите нашей планеты, могут «летать» потому что не прекращая падают вместе с кораблем на Землю. Правда падают они не вертикально, а горизонтально. Гравитация никуда и никогда не исчезает, а лишь уменьшается с расстоянием. Еще один миф – космический вакуум. Пространство между звездами и планетами заполнено множеством частиц и атомов, но расстояние между ними отличается от земного, оно гораздо больше.
Миф пятый : маковые булочки и опиум одно и то же – практически, правда
На первый взгляд – чистой воды заблуждение, но не спешите с выводами. Это сдобное лакомство, хоть и не принесет такой эйфории и туманного забытья, как опиумный наркотик, но свой след в организме все-таки оставит. Лучше не попадаться под наркоконтроль после такого перекуса. Результаты теста на опиаты вероятнее всего будут положительными, если вы съели две таких аппетитных пампушки.
Миф шестой : монета, брошенная с небоскреба, очень грозное оружие – ложь
Аэродинамические свойства монеты, прямо скажем, не совсем подходят для совершенного оружия. Ее форма настолько неудачна, что сопротивление воздуха и ветер не дадут нанести монетке какую-либо значительную травму, даже если она будет сброшена с Empire State, а его высота 380 метров. Так что, для «разборок» с недругом лучше потратить ее на приобретение чего-то потяжелее.
Миф седьмой : у взрослых людей клетки мозга не восстанавливаются – ложь
Последние исследования показали, что клетки мозга способны делиться и в зрелом возрасте. Конечно, это будет происходить не так интенсивно, как в период его формирования, но нейроны могут расти и меняться всю жизнь. Так что тренируйте свой мозг до самой старости, ведь поумнеть никогда не поздно.
Миф восьмой : заболели, пейте куриный бульон – почти правда
Конечно, полностью вылечить простуду куриным бульоном нельзя, это не панацея. Но наваристое кулинарное чудо содержи противовоспалительные вещества, которые помогают предотвратить распространение болезни. Так что лучше послушать совет мамы и поверить в народную медицину.
Миф девятый : молния не бьет дважды в одно место – не верьте, это опасная ложь
Этот научный миф может стоить жизни. В действительности все совершенно наоборот. Молния капризное , которое имеет свои предпочтения. Любимые места для попадания – возвышенности. Так что прятаться от грозы под деревом, в которое уже успела ударить молния лучше не стоит. Для примера, Empire State «ловит» молнию примерно 25 раз в год.
Миф десятый : каждые 7 секунд мужчины вспоминают о сексе – за исключением крайних случаев, ложь
Конечно, основной из заложенных нам природой инстинктов является инстинкт размножения. Но каждые 7 секунд – это скорее всего перебор. Естественно, доказать это опытным путем не возможно, но исходя из социологических исследований – это научный миф скорее ненаучное заблуждение.
Миф одиннадцатый : собачья пасть даже нечищеная чище человеческого рта – да как тут можно сравнивать?
Не смотря на привычку собак совать пасть и пробовать на вкус места, которые сложно назвать эталоном чистоты, принято считать, что собачья ротовая полость более стерильна, чем человеческая. В действительности для каждого вида характерен свой набор бактерий. Это все равно, что сравнивать дантиста и комодского варана. Так что собака не чище, она просто другая.
Миф двенадцатый : по поведению животных можно предсказать стихийное бедствие – скорее ложь
О том, что обладают «шестым чувством» можно предполагать, но это не доказано научно. Трудно спорить о более развитом обонянии, зрении, слухе и врожденных инстинктах. Именно они помогают нашим братьям меньшим быстрее определять опасность. К тому же животным не свойственно наблюдать из любопытства за ураганом или гигантской волной надвигающегося цунами. Да и во время катастроф гибнет много животных. Правда, последнее цунами унесло не так уж большое количество четвероногих. Так что научный или не научный этот миф, смотрите по поведению вашего питомца.
Миф тринадцатый : единственный рукотворный объект, который видно из космоса – Великая китайская стена – неправда
На самом деле, китайскую стену трудно рассмотреть, если точно не знать, где именно она находится. А с Луны это сделать вообще невозможно. С низкой орбиты космонавты могут увидеть множество объектов, созданных человеческими руками: или крупные взлетно-посадочные полосы.
Миф четырнадцатый : желудку нужно 7 лет, чтобы переварить проглоченную жевательную резинку – «пугачка» для детей
Переварить жвачку желудку будет труднее, чем обычную органическую пищу, но наш организм способен и не на такие подвиги. Так что жевательные конфеты подвергнуться той же участи, что и котлетки с макаронами. Вероятно, этот миф придумали строгие родители.
Вашему вниманию предлагается список "гениальных" заблуждений в науке и технике, сейчас даже трудно поверить в эти высказывания...
Концепция интересна и хорошо оформлена. Но, для того, чтобы идея начала работать, она должна содержать здравый смысл. (профессура Yale University в ответ на предложение Фреда Смита об организации сервиса доставки на дом; Фред Смит станет основателем службы доставки Federal Express Corp.)
Бурение земли в поисках нефти? Вы имеете в виду, что надо сверлить землю для того, чтобы найти нефть? Вы сошли с ума. (ответ на проект Эдвина Дрейка, 1859)
Знающие люди прекрасно осведомлены о том, что голос невозможно передать через провода. Даже если бы это было возможно, пользы от этого не было бы никакой. (The Boston Post, 1865)
Теория Луи Пастера о микробах - смешная фантазия. (Пьер Паше - профессор психологии университета Тулузы, 1872)
Живот, грудь и мозг всегда будут закрыты для вторжения мудрого и гуманного хирурга. (Сэр Джон Эрик Эриксен - британский врач, назначенный главным хирургом королевы Виктории, 1873)
Устройство под названием "телефон" имеет слишком много недостатков, чтобы всерьёз говорить о нём как о средстве связи. Никакой ценности это устройство для нас не представляет. (служебное письмо сотрудника Western Union, 1876)
Американцам может и нужен телефон, а нам - нет. У нас достаточно мальчиков-посыльных. (Сэр Уильям Прис, главный инженер Управления почт, 1878)
Летающие машины, весом тяжелее воздуха невозможны! (Лорд Кельвин - президент Королевского Общества, Royal Society, 1895)
Все, что могло быть изобретено, уже изобрели. (Чарльз Дьюэлл - специальный уполномоченный американского Бюро Патентов, 1899)
Самолеты - интересные игрушки, но никакой военной ценности они не представляют. (Марешаль Фох, профессор, Ecole Superieure de Guerre)
Этой тарахтелкой можно пугать беременных кошек, но какой прок от неё в бою? (генерал Китченер о первом танке, 1915)
Эта музыкальная коробка без проводов не может иметь никакой коммерческой ценности. Кто будет оплачивать послания, не предназначенные для какой-то частной персоны? (партнеры ассоциации Davclass Sarnoff в ответ на его предложение инвестировать проект создания радио, 1920)
Профессор Годар не понимает отношений между действием и реакцией, ему не известно, что для реакции нужны условия более подходящие, чем вакуум. Похоже, профессор испытывает острый недостаток в элементарных знаниях, которые преподаются еще в средней школе. (передовая статья в газете New York Times, посвященная революционной работе Роберта Годара на тему создания ракеты, 1921)
Да, кого, к чертям, интересуют разговоры актеров? (реакция H.M. Warner - Warner Brothers на использование звука в кинематографе, 1927)
Думаю, что на мировом рынке мы найдем спрос для пяти компьютеров. (Томас Ватсон - директор компании IBM, 1943)
ENIAC состоит из 18000 электронных ламп и весит 30 тонн. Однако компьютеры будущего, возможно, будут состоять из всего лишь 1000 электронных ламп и весить всего 1,5 тонны. (Popular Mechanics, март 1949)
Пылесосы на атомной энергии , возможно, появятся уже через 10 лет. (Сэр Алекс Левит, президент и основатель компании по производству пылесосов Lewyt Corporation, 1955)
Я изъездил эту страну вдоль и поперек, общался с умнейшими людьми и я могу вам ручаться в том, что обработка данных является лишь причудой, мода на которую продержится не более года. (редактор издательства Prentice Hall, 1957)
Потенциальный мировой рынок копировальных аппаратов вместит не более 5000 единиц. (IBM основателям компании Xerox, 1959)
Нам не нравится их звук и, вообще, гитара - это вчерашний день. (Decca Recording Co., отклонившая запись альбома группы the Beatles, в 1962)
Но, что может быть полезного в этой штуке? (вопрос на обсуждении создания микрочипа в Advanced Computing Systems Division of IBM, 1968)
В 1951 я навестил профессора Дугласа Хартри, создавшего первый дифференциальный анализатор в Англии. У него было больше опыта в работе с такими крайне специализированными компьютерами, чем у кого-либо. Он сказал мне, что, по его мнению, все вычисления, которые потребуются здесь, в Англии, могут быть произведены на трёх цифровых вычислительных машинах, которые в тот момент уже строились - одна в Кембридже, вторая в Теддингтоне и третья в Манчестере. Как он сказал, персональные машины никогда никому не понадобятся, да и цена у них заоблачная. (Лорд Боуден, American Scientist, 1970)
В середине 70-х кто-то обратился ко мне с одной идеей, которую сейчас, наверное, можно назвать персональным компьютером. Мысль заключалась в том, что нам следовало использовать процессор 8080 вместе с клавиатурой и монитором, а затем продавать эти машины на внутреннем рынке. Я тогда спросил: "Для чего всё это?" Единственное, что я услышал в ответ, было создание кухонного компьютера для домохозяек, который хранил бы в памяти всяческие кулинарные рецепты. Лично я ничего полезного в этом не усмотрел, поэтому больше к этой идее мы не возвращались. (Гордон Мур, Intel)
Этот компьютер, кстати, назывался Honeywell Kitchen Computer и стоил на момент выпуска в США примерно как 4 новеньких авто - неудивительно, что ни один экземпляр так никто и не купил.
Ни у кого не может возникнуть необходимость иметь компьютер в своем доме. (Кен Олсон - основатель и президент корпорации Digital Equipment Corp., 1977)
640КБ должно быть достаточно для каждого. (Билл Гейтс, 1981)
Нам никогда не удастся создать 32-битную операционную систему. (Билл Гейтс на презентации MSX, Machines with Software eXchangeability - название стандарта для бытовых компьютеров 1980-х годов)
100 миллионов долларов - слишком большая цена за Microsoft. (IBM, 1982)
Я верю в то, что OS/2 суждено стать самой значимой операционной системой и, возможно, программой на все времена. (Билл Гейтс в предисловии к руководству пользователя OS/2, 1987)
Многие говорят о том, что в 1996 году и без того быстрый темп распространения доступа в Сеть по всему миру только ускорится. Но лично моё мнение такое: взлёт популярности интернета в 1996 завершится полным крахом. (Роберт Меткалф, основатель 3Com и изобретатель Ethernet, 1995)
Через два года, проблема спама будет решена. (Билл Гейтс на Всемирном экономическом форуме, 2004)
К следующему рождеству iPod отправится на тот свет, откинет копыта, присоединится к большинству - одним словом, капут. (Сэр Алан Шугар, CEO компании Amstrad, Daily Telegraph, February 2005)
У iPhone нет шансов получить значительную часть рынка. Абсолютно никаких. Пусть, прося за телефон $500, Apple делает неплохие деньги, но взгляните на 1.3 миллиарда мобильников, проданных по всему миру. Лучше наше ПО будет установлено на 60, 70 или 80% из них, а не на тех двух-трех процентах, которые придутся на Apple. (генеральный директор Microsoft Стив Балмер, USA Today, 2007)
2. Преодоление заблуждений в научном исследовании
ЗАБЛУЖДЕНИЕ – несоответствие знания его объекту, расхождение объективного образа действительности с его объективным прообразом. Это непреднамеренное несоответствие суждений или понятий, представлений объективной действительности Заблуждения неизбежны в познании. Во-первых, перед познающим субъектом всегда имеется область неизвестного, на которую накладывается уже известное, и оно почти всегда связано с формулированием проблемного, вероятностного, гипотетического знания, субъект склонен принимать частное за целое, применяя экстраполяцию, результаты которой далеко не безошибочны. Во-вторых, человеческие познавательные способности, да и любой уровень практики (как определителя знания) ограничены, и научный поиск оказывается всегда обусловленным этой ограниченностью, определенными ее рамками. В целом заблуждения играют негативную роль в развитии знания, отвлекая силы и средства ученого. Однако это неизбежно, хотя и имеет временной характер (подлинный ученый, обнаруживая в своих конструкциях заблуждение, должен немедленно его устранять. В то же время роль заблуждений может быть и позитивной. Вспомним, к примеру, алхимию, в недрах которой было немало научных открытий, да и ее роль в формировании научной химии тоже нельзя недооценивать. Заблуждения могут содействовать созданию проблемных ситуаций, способствовать нахождению правильного пути решения проблем и построению истинной теории. Как отмечается в философской литературе, заблуждения были не иррациональным началом в познании, отвращающим от истины, а, наоборот, необходимой ступенькой, опираясь на которую наука приближалась к истине. Таким образом, роль заблуждений в науке неоднозначна и при конкретной их оценке обнаруживается как негативное, так и позитивное их значение.
Краткий философский словарь / А.П. Алексеев, Г.Г. Васильев и др.; под ред. А.П. Алексеева. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. – С. 114.
Путь преодоления заблуждения в конкретном научном поиске можно представить следующим образом: 1) обнаружение заблуждения в наличном знании при объяснении факта; 2) выдвижение гипотез, основанных на наличном знании и практике или опирающихся на тенденции их развития; 3) подтверждение гипотез практикой и знанием при одновременном опровержении неудачных гипотез, снятие в связи с этим заблуждения в наличном знании; 4) формулировка принципиально новой теории. К сказанному добавим, что обнаружение незнания в определенной области или заблуждения в 1–4 знании является основой постановки проблемы, в ходе разрешения которой неполное знание сменяется более полным, а заблуждения преодолеваются.
При решении проблемы преодоления заблуждений естественно возникает вопрос о роли формальной логики. Формальная логика, как и диалектическая, выступает теоретическим средством освоения действительности, при этом та и другая выполняют свою специфическую функцию в диалектически сложном процессе познания.
Средствами формальной логики фиксируются уже открытые законы действительности, формулируются системы знания, осуществляется системный подход в исследовании, благодаря чему становится возможным систематическое развитие знания Развитие внутренней логики систем знания создает возможность открытия еще неизвестных фактов, происходит приращение знания, «укладывающегося» в логику данного закона, выявляются модификация, специфика действия законов в различных условиях и т.д. Надо сказать, что здесь перед исследователем, руководствующимся логикой уже известных законов, раскрывается широчайшее поле деятельности.
Формальная логика, строго говоря, связывает истинность с доказуемостью, а заблуждение – с опровержением. Всякий раз, когда вновь открытый факт «укладывается» в сфере действия закона, средства формальной логики выступают вполне правомерными и действенными.
Логическая культура исследователя является непременным условием построения доказательств и опровержений, которые должны быть логически обоснованными, последовательными и понятными. Недостатки логической культуры, ее неразвитость могут отрицательно сказаться на ходе самого исследования и даже породить ошибки.
Однако нужно иметь в виду два обстоятельства. Первое из них состоит в том, что в конечном счете истинность или ложность предположения в рамках системы известного подтверждается практикой, а не формально-логическими построениями самими по себе. Второе обстоятельство: логика открытых законов не сразу отложилась в логике соответствующих понятий, отражающей первую во всей ее полноте.
Существо дела заключается в том, что сфера познанных законов, где формальная логика выступает компетентным арбитром при определении содержательности нашего знания, составляет лишь одну и при этом не самую важную часть познавательной деятельности. Ведь для науки особую ценность представляют не те факты, которые легко укладываются в рамки известных уже формализованных законов, а те, которые кажутся несколько «странными», противоречат общепринятым в науке представлениям и которые с точки зрения таких представлений следует отнести к «неприятным недоразумениям», а всякую новую попытку их объяснения квалифицировать как заблуждение. При этом решить вопрос об истинности или ложности объяснения факта, не укладывающегося в рамки старой теории, методами формальной логики принципиально невозможно, так как это требует перехода к теории с иными исходными логическими основаниями.
Чисто логическим путем такой переход осуществлен быть не может, потому что новая теория по отношению к старой выглядит противоречивой. Поэтому для проверки истинности или ложности предположения нельзя воспользоваться построением логического доказательства, основывающегося на старой теории. Единственно надежным способом обнаружения заблуждения и его преодоления является обращение к практике, которая может обнаружить несостоятельность (ложность) предположения в области объяснения факта, не укладывающегося в рамки старой теории. Если некое предположение подтверждается практикой, оно оказывается истинным, и установление истинности любого предположения является одновременно преодолением заблуждения старой теории, которая не объясняет новый факт. Тогда неизбежно обнаруживается необходимость сужения сферы применимости старой теории.
Следует иметь в виду, что этот процесс происходит ро времени. Выяснить содержание предположения по поводу факта, относящегося к формирующейся теории на предмет ее достоверности, чрезвычайно сложно, так как наличная практика (в силу ее относительности как критерия истинности) не может ответить определенно и подтверждение предположения нередко требует значительного времени. Здесь становится очевидной историчность процесса преодоления заблуждений в научном познании.
С исторической точки зрения (применительно к процессу познания) каждое состояние конкретно-исторического знания как целостной системы предстает перед исследователем в категориях истины и заблуждения, являющихся моментами знания, понять которые можно лишь во взаимосвязи, движении, изменении и развитии.
Мы уже отмечали, что увеличение числа проблем, огромное расширение фронта научного поиска обусловливает количественный рост специфических заблуждений в современной науке. Однако неправильным был бы односторонний подход к оценке этого факта. Ведь наряду с процессом роста вероятностного знания, в котором имеются элементы заблуждений, происходит диалектически противоположный ему процесс как увеличения объема достоверного знания, так и его качественного изменения.
Представляется, что успех научного поиска определяется деятельностью исследователя, связанной с выдвижением предположений, гипотез о сущности изучаемого объекта, выбором и организацией средств исследования. Особенно велика и ответственна роль выдвигаемых гипотез.
Гипотеза будет тем продуктивнее, чем больший удельный вес в ней будет занимать знание, объективно отражающее объект. Это положение ко многому обязывает исследователя. И вряд ли целесообразным является выдвижение по любому случаю и любому поводу большого числа гипотез. Скороспелые гипотезы, особенно в сочетании с методом «проб и ошибок», ни к чему, кроме заблуждений и новых ошибок, привести не могут. В таких гипотезах знание опирается лишь на воображение исследователя, в них либо отсутствует, либо чрезвычайно мало объективное содержание.
Выдвижение гипотез должно иметь реальное основание. Непременным условием его является не любое, а достаточное количество фактов и наблюдений.
В ходе исследования ученый порой вынужден выдвигать множество гипотез, но это обусловлено не субъективным произволом ученого и его необузданной фантазией, хотя без фантазии в науке не обойтись, а многогранностью объекта, его сложностью. Кроме того, количество выдвигаемых гипотез зависит и от этапа исследования. На первых порах, как правило, выдвигается больше гипотез, чем перед завершением поиска, и наряду с этим растет их достоверность, выступающая теперь на передний план.
Глубокое понимание вопроса об обоснованности гипотез хотя и не гарантирует от ошибок и заблуждений, но является одним из условий, избавляющих ученого от блуждания в потемках и, несомненно, ограничивает число ошибок и промахов в поиске. Чрезвычайно важное значение в преодолении ошибок и заблуждений имеют не только объективные факторы, но и творчество субъекта, его опыт, знание и особенно философская зрелость.
Заботин П.С. Преодоление заблуждения в научном познании. –
М.: Мысль, 1979. – С. 180–190.
«Научное мировоззрение» чрезвычайно влиятельно благодаря значительным успехам науки. Наука непосредственно влияет на нашу жизнь через технику и современную медицину. Впечатляющий прогресс в разных областях знаний — от мельчайших частиц материи до бескрайних просторов космоса с миллиардами галактик в постоянно расширяющейся вселенной — преобразует наш интеллектуальный мир.
Тем не менее во втором десятилетии XXI века, когда наука и техника, казалось бы, находятся на вершине своей мощи, когда их влияние охватило весь мир и их торжество кажется неоспоримым, науку стали раздирать неожиданные внутренние проблемы. Большинство ученых уверены, что эти проблемы однажды разрешатся сами собой в ходе дальнейших исследований в традиционных направлениях, однако некоторые, включая меня, видят в этих проблемах симптомы более глубокого недуга.
В этой книге я демонстрирую, что движению науки вперед мешают предрассудки многовековой давности, ставшие непоколебимыми догмами. Избавление от них сделало бы науку свободнее, интереснее и увлекательнее.
Современная наука основывается на утверждении, что вся реальность материальна. Другой реальности, кроме материальной не существует. Сознание является побочным продуктом физических процессов в мозге. Материя не обладает сознанием. Эволюция не имеет цели. Бог — не более чем чисто умозрительная идея в человеческих головах.
Эти представления сильны не в следствии критического мышления ученых, а как раз наоборот. Научные факты достаточно надежны, как и применяемые учеными методы и соответствующие им инструменты. Однако на самом деле господствующее в официальной науке мышление является актом веры, основанной на идеологии XIX века.
Эта книга не против, а в защиту науки. Я хочу, чтобы наука стала менее догматичной и более научной . Я верю, что освобождение науки от сковывающих её догм приведет к её возрождению.
Научные кредо
Вот десять основных предубеждений, безоговорочно принимаемых большинством ученых:
1. nbsp; Всё в основе своей механистично. Например, собаки — это сложные механизмы, а не живые организмы со своим собственным смыслом существования. Люди — это тоже машины, «неуклюжие роботы», по красочному выражению Ричарда Докинса, с мозгом наподобие генетически программируемого компьютера.
2. nbsp; Вся материя бессознательна. Она не обладает ни внутренним миром, ни индивидуальностью, ни точкой зрения. Даже человеческое сознание — это иллюзия, продукт материальной деятельности мозга.
3. nbsp; Общее количество материи и энергии всегда одинаково (за исключением Большого взрыва, когда вдруг возникли вся материя и вся энергия во вселенной).
4. nbsp; Законы природы неизменны. Сегодня они те же, что были в самом начале, и останутся такими всегда.
5. nbsp; Природа бесцельна, и у эволюции нет ни цели, ни направления.
6. nbsp; Вся биологическая наследственность материальна; ее носителями являются генетический материал, ДНК и прочие материальные структуры.
7. nbsp; Разум находится в голове и является не более чем продуктом деятельности мозга. Когда вы смотрите на дерево, его изображение находится не «вовне», как вам кажется, а внутри вашего мозга.
8. nbsp; Память хранится в мозге в виде материальных следов и стирается, когда мы умираем.
9. nbsp; Необъяснимые феномены, такие как телепатия, иллюзорны.
10. nbsp; Только механистическая медицина действительно эффективна.
Вместе эти представления составляют философию или идеологию материализма, чьим краеугольным камнем является утверждение, что всё в основе своей материально, даже разум. Эта система представлений стала доминирующей в науке в конце XIX века и сегодня воспринимается как сама собой разумеющаяся. Многим ученым и в голову не приходит, что материализм — не более чем гипотеза; они принимают его за науку, за научное представление о реальности или научное мировоззрение. Считается, что оно не нуждается в доказательствах и не подлежит обсуждению. Они впитывают его не задумываясь.
В повседневности материалистическим является образ жизни, в котором безраздельно господствуют материальные интересы, постоянное стремление к повышению благосостояния, накоплению и роскоши. Такой образ жизни несомненно поощряется материалистической философией, которая отрицает существование каких бы то ни было духовных реалий и нематериальных жизненных целей, однако в этой книге меня больше интересуют научные претензии материализма, нежели его влияние на наш образ жизни.
В духе радикального скептицизма я оспариваю каждую из этих десяти доктрин. Когда общепринятая теория рассматривается не как несомненная истина, а как отправная точка исследования, взору открываются совершенно новые перспективы.
Например, утверждение, что природа подобна машине или механистична, превращается в вопрос: «Механистична ли природа ?» Утверждение, что материя бессознательна, превращается в вопрос: «Бессознательна ли материя ?» И так далее.
В Прологе я рассматриваю взаимосвязь между наукой, религией и властью, после чего, в главах с первой по десятую, анализирую каждую из десяти догм. В конце каждой главы я обращаю внимание на важность данного тезиса и его влияние на нашу повседневную жизнь. Я также формулирую несколько дополнительных вопросов, чтобы читателям, желающим обсудить эту тему с друзьями или коллегами, было с чего начать. В конце каждой главы помещено заключение.
Кризис доверия к «научному мировоззрению»
Вот уже более двухсот лет материалисты обещают, что рано или поздно наука даст физическое или химическое объяснение всему на свете. Наука докажет, что живые организмы — это сложные машины, разум — не более чем функция мозга, а природа не имеет никакого предназначения. Сомневающимся внушается вера в то, что научные открытия оправдают их ожидания.
Философ Карл Поппер назвал это мировоззрение «вексельным материализмом », поскольку он целиком держится на доверии к распространяемым им векселям в счет еще не сделанных открытий. Несмотря на все достижения науки и техники, материализм переживает сегодня кризис доверия, невообразимый в XX веке.
В 1963 году, когда я изучал биохимию в Кембриджском университете , мы с несколькими однокурсниками часто беседовали с Френсисом Криком и Сидни Бреннером в комнате Бреннера в Королевском колледже. Крик и Бреннер незадолго до этого прославились участием в расшифровке генетического кода. Оба были убежденными материалистами, а Крик вдобавок и воинствующим атеистом. Они говорили, что в биологии осталось две крупных нерешенных проблемы: развитие и сознание. Они не были решены, поскольку работавшие над ними люди не были молекулярными биологами или просто не блистали талантом. Крик и Бреннер намеревались найти ответы на эти вопросы в течение ближайших десяти лет, максимум двадцати . Бреннер брал на себя биологию развития, а Крик — сознание. Они пригласили нас присоединиться.
Оба приложили все свои силы. Бреннер в 2002 году получил Нобелевскую премию за работу по развитию крошечного червя, Caenorhabditis elegans . Крик умер в 2004 году, лишь накануне закончив правку рукописи своей итоговой статьи о мозге. На похоронах его сын Майкл сказал, что отцом двигало не стремление к славе, богатству или признанию, а желание забить последний гвоздь в крышку гроба витализма . (Витализм — это теория о том, что живые организмы действительно живы и что это невозможно объяснить только физикой и химией .)
Крик и Бреннер потерпели неудачу. Проблемы развития и сознания остаются нерешенными. Открыто множество подробностей, выстроены дюжины геномов, сканеры мозга становятся все точнее. Но так и нет доказательств, что жизнь и разум можно объяснить чисто физически и химически (см. главы 1, 4 и 8 ).
Фундаментальным для материализма является утверждение, что материя — это единственная реальность. Следовательно, сознание — не более чем продукт деятельности мозга. Оно либо подобно тени — ничего не делающий «эпифеномен », — либо всего лишь термин, под которым в разговорах понимается продукт деятельности мозга. Однако у современных исследователей в области нейробиологии и сознания нет единого мнения о природе разума. Такие ведущие журналы, как «Науки о поведении и мозге » (Behavioural and Brain Sciences ) и «Журнал изучения сознания » (Journal of Consciousness Studies ), публикуют много статей, обнаруживающих глубокие проблемы в материалистической доктрине.
Философ Дэвид Чалмерс назвал само существование субъективного опыта «трудной проблемой ». Трудна же она потому, что субъективный опыт не поддается механистическому объяснению. Исследуя то, как глаза и мозг реагируют на красный свет, мы начисто отбрасываем переживаемый опыт его восприятия.
В биологии и психологии кредит доверия к материализму падает. Может ли физика прийти на помощь? Некоторые материалисты предпочитают называть себя физикалистами, подчеркивая тем самым, что их надежды связаны с современной физикой, а не с материалистическими теориями XIX века. Но доверие к физикализму подрывает сама же физика. Этому есть четыре причины.
Во-первых , некоторые физики уверены, что свойства квантовой механики не могут быть сформулированы без учета разума наблюдателей. Они утверждают, что разум невозможно объяснить одной физикой, поскольку в таком объяснении неизбежно участвует разум физиков.
Во-вторых , самые амбициозные объединенные теории физической реальности — теория струн и М-теория , с десятью и одиннадцатью измерениями соответственно, — уводят науку в совершенно новые области. Странным образом, как Стивен Хокинг пишет в своей книге «Великий замысел » (Stephen Hawking. The Grand Design, 2010 ), «никто, похоже, не знает, что означает „М”: может быть „материнская”, „магическая” или „мистическая” ». Согласно тому, что Хокинг называет «модельно-зависимым реализмом », разные ситуации могут требовать и применения разных теорий. «У каждой теории может быть своя собственная версия действительности, но, согласно модельно-зависимому реализму, это приемлемо, поскольку теории согласуются в своих предсказаниях всякий раз, когда они частично совпадают, то есть всякий раз, когда они могут обе быть применены ».
Теория струн и М-теория в настоящее время не могут быть проверены, поэтому о «модельно-зависимом реализме » можно судить лишь по другим моделям, а не экспериментально. Это относится и к бесчисленному множеству других вселенных, ни одну из которых никто никогда не наблюдал. Хокинг указывает:
Законы М-теории ... учитывают различные вселенные с различными наблюдаемыми законами, в зависимости от того, как закручено внутреннее пространство. У М-теории есть решения, которые учитывают многие различные внутренние пространства, возможно, целых 10500 , что означает, что она допускает 10500 различных вселенных, каждую со своими собственными законами. ... От исконной надежды физиков — выработать единую теорию, объясняющую действительные законы нашей Вселенной как уникальную вероятность последствия нескольких простых допущений, — следует отказаться.
Некоторые физики глубоко скептически относятся к такому подходу, как физик-теоретик Ли Смолин показывает в своей книге «Неприятности с физикой: взлет теории струн, упадок науки и что за этим следует» (Lee Smolin. The Trouble With Physics: The Rise of String Theory, the Fall of a Science, and What Comes Next, 2008 ). Теория струн , М-теория и «модельно-зависимый реализм » являются шатким фундаментом материализма, или физикализма, или любой другой системы верований (см. главу 1 ).
В-третьих , к началу XXI века стало ясно, что известные виды материи и энергии составляют лишь около четырех процентов вселенной. Остальное состоит из «темной материи» и «темной энергии». Природа 96 процентов физической реальности в буквальном смысле покрыта мраком (см. главу 2 ).
В-четвертых , согласно антропному космологическому принципу, если бы законы и константы природы на момент Большого взрыва были чуточку другими, биологическая жизнь никогда не возникла бы, а значит, мы бы сейчас и не рассуждали о ней (см. главу 3 ). Так что же, законы и константы в самом начале настроил божественный разум? Во избежание явления Бога-создателя в новом обличье большинство ведущих космологов предпочитают верить, что наша вселенная — лишь одна из огромного, возможно бесконечного множества параллельных вселенных , каждая со своими законами и константами, как утверждает и М-теория . Мы лишь случайно оказались в той, чьи условия для нас подходящи.
Теория мультивселенной находится в крайнем противоречии с «Бритвой Оккама » — философским принципом, гласящим: «Не следует множить сущее без необходимости », или, иными словами, предположений должно быть как можно меньше. Большой слабостью этой теории является и ее недоказуемость. Кроме того, она так и не исключает существование Бога — им может быть Бог бесконечного множества вселенных.
В XIX веке материализм предложил простое, прямолинейное мировоззрение, но наука XXI века оставила его позади. Он не выполнил своих обещаний, и его долговые расписки обесценились в результате гиперинфляции.
Я убежден, что развитие науки сдерживается предубеждениями, которые окаменели и превратились в непоколебимые догмы, поддерживаемые строгими табу. Эти предубеждения охраняют цитадель научного истеблишмента и являются барьерами на пути свободной научной мысли.
Руперт Шелдрейк. Предисловие к книге «Заблуждение науки» (2012)
(Rupert Sheldrake. The Science Delusion. — London: Coronet, 2012. ISBN: 978-1-444-72794-4.)Перевод с английского: Paul Bondarovski, 2012.
Как устроен наш Мир? Почему важны не вещи, а принципы симметрий? Откуда берутся истоки непостижимой эффективности математики в естественных науках? Есть ли научные подтверждения идее Пифагора , что все сущее - числа? Этими и другими вопросами задаются авторы научно-популярного фильма "Анизотропный мир ". Свои ответы они пытаются искать в направлении замены обычной геометрии пространства-времени на финслерову, в которой, образно говоря, теорема Пифагора связывает не квадраты, а четвертые степени катетов и гипотенуз. В фильме представлены точки зрения профессиональных физиков, объединенных желанием искать естественные расширения теории относительности Эйнштейна , не входящие в концептуальные противоречия с последней.
В некотором смысле, это продолжение фильма "Геометрия
вселенной с разных точек зрения ", а также популярное изложение исследований, с частью которых можно познакомится на сайтах:
Философское понятие заблуждения. Виды и формы заблуждений
Все проблемы гносеологии касаются либо средств и путей достижения истины, либо форм существования истины, форм ее реализации. Категории, которыми оперирует гносеология при описании различных познавательных явлений («практика», «субъект», «объект», «чувственное», «рациональное» и т. п.), объединены между собой посредством категории «истина», с которой они так или иначе соотносятся. Однако, «...истина,-как отмечал немецкий философ Г. Гегель, - не есть отчеканенная монета, которая может быть дана в готовом виде и в таком же виде спрятана в карман». У этой монеты есть аверс - собственно истина и реверс - заблуждение. Заблуждения представляют собой трудности в познании.
Процесс познания предстает со страниц книг зачастую как «торжественное бесповоротное шествие к... истине без проблем и противоречий, в ходе, которого происходит прирост все новых и новых истин, дополняющих друг друга» . Но такая картина развертывания знания по существу отражает не имманентный процесс его развития, а лишь узловые этапы, арифметическую сумму достигнутых знаний, перечисляемых хронологически. Реальный познавательный процесс не свободен от заблуждений, имеющих место в познавательном процессе. Без исследования связи познания с заблуждением не является достаточно полным и само понимание истины.
Необходимо отметить, что несмотря на изменения в понимании истины (фаллибилизм и правдоподобие К. Поппера, плюрализм истин П. Фейерабенда, ис тина как анахронизм А. Назаретяна), последняя сохраняет статус высшей цели науки. Мы согласны с утверждением К. Зуева, который считает, что истина, очевидно, относится к тем фундаментальным понятиям, раздумывать над смыс-I лом которых человеку суждено до тех пор, пока он таковым остается, во всяком случае он обладает разумом и формирует для себя те или иные мировоззренческие, познавательные, нравственные принципы и установки. Другое дело, что этот смысл как и смысл многих других ключевых понятий, обновляется, трансформируется по мере развития знания и накопления социального опыта, сохраняя при этом существенно важные элементы своего прежнего содержания». С. И. Трунев, исследовавший понятие научной истины, указывает, что «семантико-модельный, эволюционный с опосредованным характером взаимодействия субъекта объекта познания вариант концепции истины не исчерпал своих возможностей и, в принципе, остается наиболее значимым для области теоретического естествознания».
Истина остается характеристикой объективного в знании. «Так объективность знания под углом зрения его согласования с реальностью оказывается обобщенным выражением множества таких показателей истины, как доказуемость, фальсифицируемость (т. е. установление ложности положения, альтернативного истинному), когерентность (согласованность высказываний системы или систем знания, включая отношение истинной теории к исследуемой), проективность (как способность истинного знания к прогрессивному сдвигу проблем, расширению базисной теории), конструктивность (как показатель существования и способ утверждения идеальных объектов), инвариантность (как независимость от конкретной системы преобразований) и др». В зависимости от познавательных ситуаций объем этих показателей истины может меняться.
Без обоснования правомерности и необходимости применения понятия истины невозможно употребление понятия заблуждения и изучение связанных с ним феноменов.
Истина объективна, но творит ее субъективность, абсолютизация объективного или субъективного моментов в познании порождает заблуждения. Объективность истины означает, что ее содержание не зависит от субъекта. Но истина познается субъектом и выражается им. Субъектом могут выступать в познавательном плане индивиды, научные сообщества, социальные группы, человечество. В процессе познания объекта, субъект исключительно активен. В ходе изучения он выдвигает ряд догадок, гипотез, предположений. Такая активность необходима, поскольку некоторые суждения, отражая те или иные свойства объекта, все полнее раскрывают его сущность, накапливают знания о нем, достигая рано или поздно объективной истины.
Но в то же время в познавательной активности субъекта таится возможность возникновения заблуждений в связи с тем, что не все знания могут соответствовать действительности. Из того, что заблуждение свойственно познанию было бы неверным выводить мнение, что знание не содержит объективной истины, что познание представляет собой движение мысли от одного заблуждения к другому. В объективной истине наряду с относительной истиной содержится и истина абсолютная, имеющая непреходящее значение. И. В. Гете был прав, когда писал: «Я жалею людей, которые много носятся с преходящестью вещей и уходят в созерцание земной сущности. Ведь мы для того и существуем, чтобы сделать преходящее непреходящим, а это может быть осуществлено лишь тогда, когда мы можем ценить и то и другое». В познании всегда присутствуют объективные и субъективные факторы, к первым относятся наличный уровень знаний, практики, степень разработанности проблемы и т. п.; ко вторым - степень одаренности, компетентность, внимательность и т. п.
Представления о заблуждении в истории философии
Единство и противоречие истины и заблуждения есть то, что определяет бытие и смысл деятельности познающего субъекта. Онтологический статус заблуждения, с одной стороны, обусловливает различный подход к исследованию заблуждений, а с другой - позволяет объединить разные гносеологические концепции на основе их обращения к феномену неверного отражения действительности, принимаемого за истинное.
Анализ проблемы заблуждений изначально принадлежал философии, следовательно необходимо обратить взгляд на историю исследований и анализа заблуждений. Попытки решения проблемы достижения истины, выявления и преодоления заблуждения можно обнаружить на протяжении всех этапов развития науки. В древнейшей философии эта проблема обсуждалась в связи с выявлением наличия у человека абстрактного мышления, возникновением зачатков логики, появлением и осознанием понятия истины и в связи с этим осмыслением ее противоположности - заблуждения, а также выяснением различия мнения и знания. Так, видный представитель даосизма Чжуан-цзы (ок. 369-286 гг. до н. э.) говорил: «Истина существует лишь постольку, поскольку существует ложь, а ложь существует лишь постольку, поскольку существует истина Утверждение есть в то же время отрицание, отрицание есть в то же время утверждение. Отрицание заключает в себе истину и ложь, утверждение также заключает в себе ложь и истину». Следует отметить, что в истории философии понятие ложного совпадает нередко с понятием заблуждение. Следовательно, хотя и в форме противополагания как чего-то внешнего друг другу, Чжуан-цзы утверждает мысль о связи истины и заблуждения, существующей в форме противополагания как чему-то внешнему.
В классической теории познания существует большое и принципиальное разделение на психологистов и антипсихологистов. Все философы различали причинное объяснение тех или иных феноменов сознания и их нормативное оправдание. Для психологистов норма, обеспечивающая связь познания с реальностью коренится в самом эмпирически данном сознании. Антипсихологисты ищут источник нормы нормы познания в другой области. Нормы, обеспечивающие связь познания с реальностью, говорят не о сущем, а о должном, не могут быть просто фактами индивидуального эмпирического сознания. Ведь эти нормы имеют всеобщий, обязательный и необходимый характер, они не могут быть потому получены путем простого индуктивного обобщения чего бы то ни было, в том числе и работы эмпирического сознания и познания.
Из факта расхождения показаний органов чувств и выводов разума некоторые философы заключали, что в заблуждениях виноваты органы чувств. Эту идею развивал Платон. Он в диалоге «Федон» излагает устами Сократа следующую концепцию: «виноваты» в заблуждениях органы чувств и влечения тела «Ведь, принимаясь исследовать чтобы то ни было совместно с телом, она (душа - А. К.) всякий раз обманывается - но вне тела». Поскольку тело обманывает душу и вводит в заблуждение, то по Сократу, не оно, а размышление - путь уяснения предметов бытия. Следует отдаваться чистой мысли, стремясь постичь каждую отдельную чистую сущность в ней самой отрешаясь при этом возможно более от зрения, слуха, от посредства тела вообще, как возмущающего душу и не позволяющего ей достигать истины и мудрости во всех случаях, когда она приходит с ними в соприкосновение. Итак, - делает вывод Сократ, отсюда для нас очевидно, что если мы желаем что-нибудь настоящим образом знать, то нам необходимо отрешиться от тела и одной только душой созерцать сущность вещей, ведь «лучше всего мыслит она, конечно, когда... стремиться к...бытию, прекратив и пресекпш насколько это возможно общение с телом» .
В знаменитой притче о пещере Платон поднимает вопрос об укорененности заблуждений в повседневной жизни, что постижение истины может разрушить привычный образ мира. Освобожденный человек, считая ранее виденные и привычные тени более истинными, чем вещи, ошибается в оценке их истинности. Еще более странными, кажутся человеку, вышедшему из пещеры, сущности вещей. «И он подумает будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь». Притча заканчивается спуском освобожденного обратно в пещеру, к тем кто там еще закован. Освобожденный должен теперь их тоже увести от их заблуждения и привести к истине. Но освободитель чувствует себя в пещере уже не на своем месте. Ему грозит погибнуть под властью господствующих там представлений, т. е. притязания той пещерной действительности на свою единственность. Концепция Платона предусматривает постижение абсолютной истины как идеальной сущности.
С иных позиций давал ответ о причинах заблуждений Аристотель. Он подчеркивал значение изучения того, «что такое заблуждение: ведь оно еще более свойственно живым существам, и душа немало времени проводит в ошибках». По Аристотелю ощущения являются достоверными, хотя он допускает, что в исключительных случаях возможны обманы органов чувств (например, у больных людей), но как правило, чувства не обманывают. Ведь если предположить, что все наше знание в конечном счете основывается на ощущениях, а ощущениям не свойственна истина, то тогда истина, как соответствие материальных и идеальных образов вообще была бы невозможна. Философ подчеркивает, что без восприятия нет представления, а без представления нет мышления. «Заблуждение объясняется не ощущениями, а воображением и особенно неадекватными связями содержания восприятия разумом»3. Воспринимается всегда лишь отдельный предмет или явление, поэтому знание восприятия всегда отдельное и случайное, оно не является научным знанием, а лишь его предпосылкой. Переходным моментом от восприятия к мышлению является наблюдение.
Специфика заблуждений в науке
В своем осознании мира и самого себя человечество шло и продолжает идти через лабиринт заблуждений, обусловленных ограниченностью исторической практики и соответствующей этому относительностью (неполнотой, ограниченностью) знаний об окружающей его действительности. Заблуждения составляют важный момент развивающегося знания, который дает возможность лучше понять познание.
Какими бы достоверными ни были методические принципы, указывающие дорогу к истине, познание нового можно уподобить пути, ведущему в ней естное. На этом пути ученый не снабжен однозначными ориентирами. Как правило, теоретические представления, на которые он опирается показывают ему на один из нескольких возможных, а иногда и просто равновероятных способов исследования, в силу чего ученому всегда предстоит решать задачу выбора, который не всегда может быть верен, может привести к истине или к; заблуждению. Однако, «заблуждения на пути движения знания были не иррациональным началом в познании, отвращающим от истины, а наоборот, необходимой ступенькой, спираясь на которую наука приближалась к истине» .
На процесс познания влияют объективные и субъективные факторы, первые совершенно независимы от познающего субъекта и могут привести исследователя к неверным выводам при изучении тех или иных объектов. Возникающие в познании заблуждения объективно могут быть результатом ограниченности знания и практики в каждый конкретный исторический момент. В этом смысле показателен пример геоцентризма. Астрономы древности на основании наблюдений небесных тел могли придти к заключению о гелиоцентрическом строении мира, однако, именно из-за ограниченности знаний был сделан противоположный вывод: Земля на несколько столетий стала центром мира
Критикуя в работе «Альмагест» идею гелиоцентризма, Птолемей указывает, что она обладает «большой простотой» и что с астрономической точки зрения ей «ничто не мешает». То есть в формальном отношении гелиоцентрическая система признавалась Птолемеем вполне удовлетворительной. Главное возражение сводилось к содержательным физическим аргументам, которые вполне соответствовали возможностям науки того времени, а «уровень науки каждого исторического периода... отражает достижения практики этого периода». «Если бы Земля, - писал Птолемей, - имела движение, общее со всеми другими тяжелыми телами, то, очевидно, вследствие своей массы она опередила бы эти тела, оставила бы всех животных, а равно и прочие тяжелые тела без всякой поддержки в воздухе, а наконец скоро и сама выпала бы из неба. Таковы последствия, к которым мы пришли: нелепее и смешнее нельзя себе вообразить» . В этом рассуждении содержится мысль, что движение Земли должно вызвать не связанные со взаимодействием тел ускорения. Чтобы отвергнуть это возражение, необходимо было доказать, что движение Земли не изменяет происходящих на ней процессов. А это можно было сделать лишь оперируя понятием инерции. Факты, противоречащие геоцентризму, астрономы пытались согласовать с наличной системой астрономических знаний. Окончательно это сделал Птолемей, объяснивший реально наблюдаемое, «петлеобразное» движение планет по небосводу теорией эпициклов и эквантов, которая математически точно описывала траекторию движения любой планеты. Явление было приведено в соответствие с мыслимой сущностью не совсем точно (хотя и удовлетворяло многие поколения астрономов). Дело в том, что для описания движения планеты необходимо было постоянно изменять количество эпициклов, что делало сложными вычисления. К тому же получалось, что планеты вовсе не двигаются по эпициклам, а последние просто являются приемом описания реального движения. Как это ни парадоксально во времена Птолемея (и еще много веков спустя) черты формального объяснения фактов были присущи гелиоцентрической системе (объективно истинной), в то время как геоцентрическая (заблуждение) обладала всеми признаками содержательного их объяснения.
Н. Коперник изменил принцип объяснения планетного движения: Земля стала рядовой планетой а позиция земного наблюдателя уступила место некоторому «космическому взгляду» со стороны. Формой, верного содержания теории гелиоцентризма, оказались упрощение и точность математических расчетов. Именно поэтому коперниканство не воспринималось как антицерковная доктрина, но принималась как более точная схема вычислений. Поэтому глава инквизиции кардинал Беллярмин и пытался использовать гелиоцентризм как аргумент против последователей Н. Коперника. «... Действительно, если говорят, что предположение о движении Земли и неподвижности Солнца лучше объясняет наблюдаемые явления, чем гипотеза эпициклов и эксцентров, то это -прекрасное утверждение и оно не заключает в себе никакой опасности. Его вполне достаточно для математики». Содержательное обоснование теория Коперника получила после разработки научного понятия инерции Г. Галилеем и И.Ньютоном. При анализе существования заблуждений в познании и их диалектической взаимосвязи с истиной, возникает вопрос об их роли в познании. Отрицательная, негативная сторона заблуждений хорошо известна, но мы разделяем ту точку зрения, которая признает существование позитивных функций заблуждений. Так, несмотря на то, что теория геоцентризма была заблуждением, она несла в себе элементы положительного знания.
Заблуждение и альтернативное знание
Познание человека об окружающем его мире многогранно, многоаспектно. Оно включает в себя не только научное познание, но и альтернативные формы познания.
В структуре знания присутствуют элементы, не укладывающиеся в традиционное понятие научности разного рода, религиозные и магические представления; интеллектуальные и сенсорные навыки, не поддающиеся вербализации и рефлексии, социально-психические стереотипы, интересы и потребности; большое число противоречий и парадоксов; следы личных симпатий и антипатий, привычек, ошибок, небрежностей заведомого обмана. Приоритет в производстве знаний принадлежит науке. Само знание, как уже отмечалось, таит в себе возможность возникновения заблуждений. Нас интересует, прежде всего, как функционирует заблуждение в альтернативном знании, как здесь проявляют себя ложь (в том числе обман), дезинформация, ошибки, а также какое отношение к этому имеют такие феномены познания как лженаука (псевдонаука) и альтернативное околонаучное знание - паранаука. заблуждение наука познавательный
Наука как сфера исследовательской деятельности, направленная на производство новых знаний о природе, обществе, мышлении и т, д. Она занимает особое место в истории Нового и Новейшего времени. Хотя историю науки можно выводить из глубокой древности именно с XVI века наука превращается в самостоятельный вид общественной деятельности и отделяется не только от непосредственной материальной деятельности, но и от других видов интеллектуального труда (религии, искусства и др.). Возникновение нового вида интеллектуальной деятельности, в котором нуждается производство, потребовало перехода от дилетантизма к профессионализму. Создается особая социальная группа - ученые. Наука, в своей истории, не всегда успешно на пути к истине, были и взлеты и падения, да и само значение науки оценивалось в разное время по-разному. А. С. Кравец выделяет 4 этапа качественно отличающихся социальной зрелости науки: 1) от XVI до XVIII века. Это время молодости науки, ювенильная фаза в ее развитии, которой соответствует «романтическая» идеология, основанная Ф. Бэконом и его последователями; 2) охватывает XIX век и может называться классическим; 3) постклассический - примерно с начала Первой мировой войны до окончания Второй мировой войны; 4) с окончания Второй мировой войны до современности. В результате естественнонаучных открытий (особенно в XIX веке) именно наука стала восприниматься как носитель истины, последней инстанцией, образом беспристрастности и объективности, как абсолютный непререкаемый авторитет. В период с XVI века до окончания Второй мировой войны сложился сциентизм - положительное отношение к науке, с верой в ее могущество и неоспоримое превосходство перед другими формами духовной деятельности. При этом за эталон принимались точные науки, нередко противопоставляемые гуманитарным наукам. Доминантной чертой науки было изображение ее как двигателя общественного прогресса. Однако, во второй половине XIX века вследствие успехов науки в создании оружия массового уничтожения, в результате научно-технической революции и загрязнения окружающей среды благостное отношение к науке сменилось негативным. Ее объявляли вредоносной, а в обществе сложилось отрицательное отношение к науке - антисциентизм, который видит в ней «принципиально ограниченную форму культуры, а в некоторых крайних вариантах - и силу, враждебную гуманистической сущности человека»3. Социум приобрел огромное влияние на науку. Но в социально обусловленной динамике производства научного знания оказываются в наличии объективные результаты, независимые от социального контекста их получения и признания. Процесс отбора научных утверждений, процесс их социализации безусловно сложен и малоас-пектен. Но в конечном счете, - отмечает Л. Б. Баженов, - итог все-таки определяется не социальными факторами, а соответствием объективной реальности"4. Сместилась сфера исследовательских интересов методологии. «Современная методология исходит из того, что реальная наука постоянно движется, изменяется, перестраивается и методология, целью которой является формулировка критериев научного метода, вынуждена считаться с тем, что критерии эти должны прилагаться к изменяющемуся знанию, т. е. к знанию вечно незавершенному, вечно нарушающему в своей динамике сложившиеся каноны научной рациональности». В этой вечной незавершенности знания методология обратилась к формам и способам познавательной деятельности, которые прежде квалифицировались как «пограничные», спорные, а то и просто расположенные по ту сторону традиционно принятых границ науки. В сфере методологических интересов оказывается магия, астрология, парапсихология, уфология, комплекс «народных наук» (народная синоптика, народная агрикультура и др.). Итогом стало то, что науку не стали отделять от иных форм познавательного освоения действительности. Эту позицию озвучил П. Фейерабенд. Для него наука - это «наиболее современный, наиболее агрессивный и наиболее догматический религиозный институт». По характеру своего содержания наука ничем не отличается от мифа, колдовства, магии. П. Фейерабенд протестует против того, что он называет «шовинизмом науки», понимая под ним непримиримость и нетерпимость науки к ненаучным построениям в сфере науки2. Суть позиции П. Фейерабенда в том, что нельзя найти ни одного методологического предписания (нормы, правила, требования), которое бы никогда в истории науки не нарушалось и притом не нарушалось успешно. Да, правила, нормы нарушались, но в изменяющихся условиях развития знания и практики. Вместе с этим сохраняются критерии позволяющие однозначно по четким гносеологическим основаниям идентифицировать научно-познавательную деятельность в ее отличии от псевдонауки и ненауки. Критерии научности знания следующие: объективность, рациональность, системность, проверяемость. Теоретически аппелировать к различным формам познавательной деятельности возможно, но практически это означает, что «методология, призванная нормировать научную практику, оказывается вне реальной практики науки»3. На наш взгляд обращение к безграничной сфере иных, ненаучных форм познавательной деятельности, методом от противного доказывает особый статус науки в производстве новых знаний.
