Традиционно принято считать, что судебная речь адвоката по защите в уголовном процессе является лишь атрибутом суда первой инстанции, в частности той его стадии, которая именуется "судебные прения". Однако это не совсем так.
Исходя из приведенного выше определения, адвокат с судебной речью, а точнее, с судебными речами в процессе слушаний по делу может выступать многократно. В частности, это могут быть речи, произнесенные при:
Он также рассказывает нам о возможности обжалования. В Калифорнии должны быть соблюдены три условия: если есть новые доказательства, которых раньше не было, если судья дал неправильный совет и если у адвоката не было достаточного опыта. Это основа для обжалования, и в Калифорнии у вас есть 60 дней от вынесения приговора, чтобы сделать это. Обжалование судебного разбирательства заключается не в том, чтобы снять обвинения, а в том, чтобы начать заново.
Если кто-то из вашей семьи или если ваш друг арестован или обвинен в совершении преступления, и если ему требуется представительство в суде, позвоните нам, чтобы назначить бесплатную встречу. Юристы имеют свой собственный язык, который отвечает практическому смыслу закона. Так называемый «юридический стиль» не имеет приоритета в отношении общения, а подсознательное навязывание идеи. Поэтому иногда нашим клиентам может быть сложно следовать за нами и понимать нас, когда мы обсуждаем вопросы права.
- заявлении ходатайств;
- изложении позиции о порядке рассмотрения дела;
- выражении мнения по заявленному ходатайству сторон уголовного процесса;
- в других предусмотренных законом случаях.
Также в форме судебной речи могут произноситься содержания апелляционной, кассационной и надзорной жалоб , другие выступления в судебных органах второй и надзорной инстанций, в том числе с возражениями против позиции другой стороны на процессе. Зачастую эти речи оказывают не менее сильное воздействие на суд, чем речи, произнесенные в прениях при рассмотрении дела в суде первой инстанции.
Слова адвоката, произносимые или написанные, не предназначены для общения, а для того, чтобы убедить, убедить и отговорить. Чтобы создать реальность, которая соответствует вашим целям. Больше, чем сказано, имеет значение, как говорится. Выше рассуждений предшествуют аргументы. Ученый понял, что иногда удары эффекта сбивают истинную истину. Адвокаты пишут и говорят сначала, чтобы отговорить: удалить из головы судьи, противоположного адвоката и даже нашего клиента идеи, которые не соответствуют истине, которую мы защищаем.
И во-вторых, убедить: убедить всех тех, кто слушает нас, что наши аргументы - единственные, с которыми можно сделать справедливость. На устном языке невербальное общение имеет огромный вес: интонация, жесты, жесты. Юристы, каким бы трудным ни была наша позиция, мы должны передать безопасность, чтобы те, кто слушают нас, понимали, что мы убеждены в том, что мы говорим. Это будет первый шаг к убеждению; во-первых, как долг перед нашим клиентом, что мы даем ему наилучшую защиту, а затем и в суд, что мы правы в наших аргументах.
Однако в настоящей главе будут рассмотрены вопросы, касающиеся только защитительной речи адвоката в судебных прениях при рассмотрении дела в суде первой инстанции. В соответствии со ст. 292 УПК РФ прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника. При отсутствии защитника в прениях сторон участвует подсудимый. В прениях сторон могут также участвовать потерпевший и его представитель. Гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, подсудимый вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон. Последовательность выступлений участников прений сторон устанавливается судом.
Во время выступления важно знать аудиторию, чтобы убедиться, что вы понимаете смысл слов и цель, с которой мы их произносим. И избегайте, насколько это возможно, ошибок. Если говорить о судебной литературе, правовом стиле, она сохраняет ценное наследие латыни. Язык, слишком живой в нашей дисциплине, считается мертвым. И это также помогает найти точность и точность, которые должны быть правильно выражены в юридической терминологии. Тем не менее все это означает, что юридические тексты могут быть надуманными и сложными для понимания для профанов в законе.
При этом первым во всех случаях выступает обвинитель, а последними подсудимый и его защитник. Гражданский ответчик и его представитель выступают в прениях сторон после гражданского истца и его представителя. Участник прений сторон не вправе ссылаться на доказательства , которые не рассматривались в судебном заседании или признаны судом недопустимыми. Суд не вправе ограничивать продолжительность прений сторон.
Но это цена, которую они должны платить, чтобы выполнить свои цели. Чтобы быть эффективными, писания юристов должны сочетать свою лексику, строгую и точную, с последовательным и хорошо организованным дискурсом. Необходимо учитывать, что он предназначен для получателя, специализирующегося на предмете, и, следовательно, использование определенной терминологии добавляет и помогает понять. Не перестает быть верным, что, когда адвокаты покидают нашу правовую среду, мы склонны брать с собой тот язык, который для более широкой аудитории может быть искусственным.
Председательствующий вправе останавливать участвующих в прениях лиц, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а также доказательств, признанных недопустимыми. После произнесения речей всеми участниками прений сторон каждый из них может выступить еще один раз с репликой. Право последней реплики принадлежит подсудимому или его защитнику.
Это когда вы пишете фрагменты мнений или разговариваете с людьми, не специализирующимися в области права, когда мы должны приложить усилия и адаптировать наш судебный язык ради правильного общения. Таким образом, юридический стиль может пожертвовать некоторыми техническими особенностями, но никогда не теряет лексического богатства.
Составление понятной речи не означает снижения культуры того, кто выражает себя. Язык никогда не должен быть банализован или унижен, даже ради такой похвальной цели, как общение. Или защиты адвоката. Страница на страницу, по диагонали, по ключевым словам в отсканированном файле? Идеи приходят на ум, их нужно формулировать, организовывать, устанавливать приоритеты. И напишите их в выводах, подпитываемых юриспруденцией, разрабатывая фактические или юридические, материальные и процедурные вопросы.
Лица, указанные в названной статье закона, по окончании прений сторон, но до удаления суда в совещательную комнату вправе представить суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, указанным в п. 1-6 ч. 1 ст. 299 УПК: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно предусмотрено; виновен ли подсудимый в совершении этого преступления; подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление; имеются ли обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание. Предлагаемые формулировки не имеют для суда обязательной силы.
Прослушивание клиента: в назначениях адвокат запрашивает столько, сколько он советует. Изучив файл, адвокат обсуждает его со своим клиентом. Голова к голове, под печатью профессиональной тайны. Он объясняет обвинения, их силу или слабость, объясняет предсказуемые последствия обвинения и анализирует его реакцию. Именно во время этих интервью адвокат «изобретает» свои аргументы, как говорили римляне, и определяет свою стратегию защиты, избегая быть убежденным своим собственным тезисом, оставаться под контролем самого себя.
Когда файл закрыт, встреча, адвокат думает о предстоящем слушании. Он догадывается о подводных камнях и возможных результатах. Если упоминаются свидетели, какие вопросы задавать им, на каком тоне? И когда придет время говорить, умолять, что сказать тогда? Делать заметки, писать стартовую фразу, другое заключение или запускать без сети, в зале суда, глазами всех, судей, присяжных, журналистов - без пощады?
Изложенное выше определение защитительной судебной речи несет в себе два конструктивных начала.
Во-первых, судебная речь - это фактор психологического воздействия на судей;
Во-вторых, судебная речь - это выступление профессионального юриста, излагающего суду свои логические, правовые, фактические обстоятельства, обосновывающего собственное отношение к совершенному подзащитным деянию, свое отношение к исследованным в суде доказательствам, почему одни он отвергает, а другие считает достоверными, третьи - сомнительными, противоречивыми.
В ходе устного аргумента: что думает адвокат, молясь? Порой адвокаты становятся умственно слабыми перед тем, как умолять. Или взят от листовок до точки заикания. Но из первых предложений все лучше. Аргументы в уме очень. Вы должны разоблачить их один за другим, не спеша. И будьте внимательны к слушанию судей, присяжных заседателей, чтобы модулировать его замечания, если мы увидим их недоумение или мечтателей. Адвокат умоляет и в то же время наблюдает за своей аудиторией. Эта психическая диссоциация беспокоит?
Особенно, чтобы понять, что настало время заключить: но с какой целью? До того, чтобы вторгаться в память и толкать на меланхолию. Таким образом, адвокаты развивают удивительную сопротивляемость, которая позволяет им страстно жить по причинам, которые они защищают, защищая себя от отчаяния тяжелого осуждения, а также от гламура успеха дня.
В защитительной речи адвоката указанные особенности создают структурно-смысловое сопряжение рационального и эмоционального начал. Своей речью адвокат как бы ведет за собой аудиторию в поисках им истины. По словам выдающегося мастера судебного красноречия А.Ф. Кони, в речи необходимо доказывать и убеждать. А подобные качества возможны только при умелом сочетании логического и процессуального, эмоционального и правового воздействия.
Право лгать, чтобы защищаться: моральная философия? Тринадцать столетий спустя, Бенджамин Констант, напротив, утверждал «Право лгать» на том основании, что моральный принцип, что говорить правду - это долг, который, если принять его абсолютным и изолированным образом, сделает любое общество невозможно. Он напал на Иммануила Канта, «который доходит до того, что утверждает, что в случае убийц, которые спрашивали бы вас, если ваш друг, которого они преследуют, не является беженцем в вашем доме, ложь будет преступлением».
Является ли ложь орудием коррупции, разрушением жизни в обществе или, наоборот, ключом к личной свободе, защитой от угнетения? Мишель Терещенко, философ и писатель. Право лгать защищать: право на защиту? В своей книге «Адвокат и нравственность» Морис Гарсон объявил себя моралистом: Адвокат, - писал он, - который знал бы своего виновного клиента, не имеет права использовать риторику, чтобы попытаться продемонстрировать невиновность, которая это было бы противоречить истине. Это не помешало ему утверждать, что обвиняемый может «быть обязанным лгать, чтобы не появляться» виновным в преступлении, в котором он обвиняется, когда этого требуют обстоятельства!
Некоторые адвокаты добиваются своей цели, опираясь главным образом на эмоциональное воздействие на слушателей при небольшом количестве фактов, доказательств. Однако такое возможно лишь в среде обычных слушателей или, например, присяжных заседателей. На профессиональных же судей больше действуют логика, факты, юридические аргументы.
Но что говорит этика адвокатов? Действительно, «ни разу, адвокат должен сознательно давать информацию судьи ложной или, вероятно, ввести в заблуждение». На какой звезде адвокат должен урегулировать свой этический компас, между правдой и ложью, между его клиентом и судьей, разрешил непредвиденные обстоятельства и необходимость защиты? Два адвоката дают нам свои мысли.
Долгое время адвокаты мечтали стать следователями, чтобы наконец получить возможность выявить решающие доказательства, которые были бы невиновными для их клиентов и что следственный судья и полиция будут пренебрегать или омрачать. Но поскольку им было дано право требовать расследований, они сомневаются! Это термин, используемый в статье 82-1 Уголовно-процессуального кодекса, который предусматривает такие просьбы о проведении следственных действий. Все сказано: что адвокат вмешивается в поиск доказательств, и он лишает себя привилегии: освобождения себя в своих заявлениях от непредвиденных обстоятельств реального мира - поскольку мы говорим о поэтической лицензии.
Хорошая защитительная речь, построенная по всем канонам риторики, особенно важна при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей. Российская исследовательница психологии и поведения присяжных заседателей в российских судах психолог В.А. Пищальникова, долгое время изучавшая феномен суда присяжных, пишет: "....Присяжные, стоящие перед двумя альтернативными решениями, равно убедительными по своей интеллектуальной силе, примут сторону того решения, которое вызывает в нем чувство справедливости и нравственности. Любую аудиторию необходимо воспринимать как мотивируемую и направляемую целым рядом факторов. Задача адвоката- воздействовать на слушателей аргументацией своей позиции, ибо только она может целенаправленно мотивировать их и указать им нужное защите направление мысли. Как показывает адвокатская практика, направить решение присяжных можно включением конкретного дела (или фрагмента его) в социально-историческое русло или культорологический контекст. Адвокату важно доказать слушателям, что каждое преступление, поиск справедливого решения по делу касается не просто всех людей, а и самих основ общественного строя, их жизни. Насколько аудитория это поймет, настолько ответственно она начнет действовать по отношению к рассматриваемой системе доказательств. В противном случае глубинных мотиваций для справедливого решения дела просто не образуется.
Какую философию защиты вы предпочитаете? Спикер, свободный от своей речи, защитник принципов и свобод или следователь-разведчик, рабочий доказательств? Столкнувшись с откровениями прессы, что защищать: невинность или презумпция невиновности? Это кредо последователей «Чтобы защитить их всех». Поистине ужасные ужасы. Существуют иски, которые адвокат должен выполнять, один против всех. С просьбы об освобождении прокурору к действию в нарушение права на презумпцию невиновности, передавая жалобу на диффамацию, диапазон варьируется, и не следует смущаться его использовать, в противном случае Европейский суд упрекнет вас, когда вы пожалуетесь на него в нарушении правил справедливого судебного разбирательства.
Именно поэтому Ю.Ф. Лубшев рекомендует в качестве необходимых обстоятельств выяснение в судебном следствии "криминологических" обстоятельств деяния, изучение прошлой жизни подсудимого, анализ объективной ситуации, роль внешних поводов, неверных действий окружающих, причин и условий, способствующих совершению преступления.
Разве вы не рискуете напряженной работой пресс-конференции? Упражнение, которое те, кто его пробовал, сохраняют смешанную память. Но это также право на защиту. Как видно из прессы, право на информацию имеет первостепенное значение. Свобода прессы, безусловно, является одной из наиболее защищенных свобод: журналист публикует информацию, классифицированную как «общедоступная», и оправдывает «достаточную фактическую основу», она не может быть уголовное осуждение за диффамацию. Не нужно пытаться совершить такое действие, оно обречено на провал, как для предупреждения клиентов, так и для объяснения причин.
На эту же сторону адвокатской деятельности и построения судебной речи адвоката обращал внимание и известный русский юрист XIX- начала XX вв. Л.Е.Владимиров. "....Дело защитника-разъяснять, конечно, в пределах разбираемого дела, социальную сторону преступления, дабы выяснить пределы личной виновности подзащитного, той виновности, против которой как проявления личной воли борется уголовная юстиция. Каждое самое заурядное уголовное дело отражает в себе целый социальный строй жизни со всеми его роковыми обречениями, - и показать эту картину, в рамках судимого уголовного случая, есть задача и обязанность уголовной защиты, понимаемой, конечно, шире, чем в будничной профессиональной практике.
Об этом говорит Франк Йоханнес, журналист в мире. Потому что это право на информацию, которая зависит от нее. Функция пресса - «положить перо в рану», как сказал Альберт Лондон. И он должен не только неуклонно анализировать политическую власть, но и справедливость, а также денонсировать злоупотребления судебной властью так же, как и Европейский суд по правам человека. И все мы, чего мы ожидаем от прессы: признаем ли мы право лгать?
Истина - это императив, но достоинство: всегда ли это уважает их? Уголовное трудовое право: предотвращение рисков, уголовное преследование, защита. Адвокат и судебные стратегии. Анри Леклерк публикует свои мемуары! Это возможность принять его в Марселе, чтобы услышать о нашей судебной истории, о своей, о наших старших. Так много живших примеров, которые дают нам понимание эволюции справедливости и нашей роли защитников и, следовательно, нашего будущего. Задача адвокатов - защищать их, просить судей защищать их, в том числе против политической власти, если это подрывает ее.
Защитник - настоящий клиницист, и отвлеченные положения науки пред ним проходят воплощенные в яркой жизненной форме. Что общество является ответственным, пожалуй, в наиболее значительной доле, за преступность , это сделалось уличной фразою, повторяемою всеми мелкими фельетонистами и ресторанными болтунами. В таком своем виде эта фраза не производит никакого впечатления. Но когда вы в суде, на отдельном уголовном деле воочию видите, как преступление подсудимого действительно вызывалось его положением, созданным законом, то такое предъявление ad okulos (наглядно, воочию. - лат.) производит серьезное и никогда не забываемое впечатление: Обязанность защитника - дать присяжным материалы для оценки внешней стороны дела, т.е. влияния социальных условий на подготовление воли к преступлению. Защищая своего подзащитного, защитник, не упавший до низины ремесла, отстаивает всегда какую-нибудь идею, разгадывает какую-нибудь загадку современной жизни".
Структура защитительной речи
Говоря о структуре судебной речи, условно можно определить четыре равнозначных уровня:
- структура артикуляционная;
- структура грамматическая;
- структура постановочная структура содержательная.
Первый, второй и третий уровни включают в себя саму речь как таковую безотносительно к ее профессиональной направленности. Правила этих уровней распространяются на любую речь: выступления пропагандиста и политика, урок учителя, роль артиста, слова диктора и т.д. и изучаются в курсе риторики. (Риторика - наука об ораторском искусстве и шире - о художественной прозе вообще. По Цицерону и Квинтилиану, состояла из пяти частей: нахождение материала, расположение, словесное выражение, запоминание, произнесение. Словесное выражение в свою очередь основывалось на учении о трех стилях: высоком, среднем и низком, и трех средствах возвышения стиля: отборе слов, сочетании слов и стилистических фигурах.)
В структуру артикуляционную входят следующие элементы:
- степень отчетливости произношения речевых звуков;
- моторика;
- правила редукции (выпадение звука, укорочение звука), постановки ударений, правила обращения с диалектными звуками и т.д.
Структуру грамматическую характеризуют степень знания литературного языка, на котором произносится речь (недопустимо смешение падежей, разговорного и литературного компонентов речи и т.д.).
Структуру постановочную характеризуют:
- психологичность, учет ментальности слушателей;
- артистичность, актерские качества;
- интеллигентность манер;
- эмоциональная доминанта;
- варьирование тембрами, тональностью;
- ясность изложения.
Выдающийся теоретик судебного красноречия П.С. Пороховщиков (П. Сергеич) отмечает, что судебную речь должна отличать прежде всего необыкновенная исключительная ясность. Слушатели должны понимать без усилий. Оратор может рассчитывать на их воображение, но ни на их ум и проницательность. А потому: не так говорите, чтобы мог понять, а так, чтобы не мог не понять вас судья . На пути к такому совершенству стоят два внешних условия (чистота и точность слога) и два внутренних (знание предмета и знание языка). П. Сергеич, структурируя речь, обращает внимание на точность и чистоту слога, богатство слов, пристойность, простоту и силу, благозвучие и другие особенности судебной речи. При этом для эффективного убеждения суда он советует пользоваться образностью, метафорами и сравнениями, антитезами, другими риторическими оборотами. Речь, составленная из одних рассуждений, по П. Сергеичу, не может удержаться в голове людей непривычных; она исчезает из памяти присяжных, как только они прошли в совещательную комнату. Если же в ней были эффектные картины, этого случиться не может.
В объединенном же варианте все три вышеназванных уровня структуры защитительной речи могут найти свое воплощение в так называемом приеме "брать эмоциями", а не умом. Однако эмоции, которые влияют на суд, особенно на суд присяжных, - это эмоции интеллекта, апеллирующего к здравому смыслу. Обратимся к автору "Риторики" Аристотелю. Что больше всего убеждает? По мнению философа, это: убеждение в речи, что оратор- человек , которому можно верить, что под влиянием его речи придут в известное настроение, станут к нему доброжелательными и потому доводы покажутся правильными.
И наконец, структура содержательная. Несмотря на равнозначность указанных выше уровней структуры судебной речи адвоката , ее содержанию придавалось и придается наиболее важное значение, ибо только в содержании могут быть заложены основные доказательственные аргументы, их анализ , логическая взаимосвязь, другие важнейшие элементы воздействия на суд.
А самым главным в содержании речи должно быть ее опора на конкретно установленные и исследованные в суде факты и уверенность оратора в их правоте . Адвокат первой послереформенной волны С.А. Андреевский говорил: "Я просто не способен к лживым изворотам, мой голос помимо моей воли выдаст меня, если я возьмусь развивать то, во что не верю. Я нахожу всякую неправду глупой, ненужной, уродливой, и мне как-то скучно с ней возиться. Я ни разу не сказал в суде слова, в котором не был бы убежден: В правде есть что-то развязывающее руки, естественное и прекрасное".
Полностью разделяют позицию С.А. Андреевского и многие российские ученые. Например, Э.М. Мурадьян пишет: "На наш взгляд, прежний подход в своей основе правильный, поскольку истина-идеальный аргумент защиты. Самая надежная позиция - защита правдой - истиной. Чем объективней адвокат, тем внимательней судьи воспринимают его позицию".
По мнению Э.М. Мурадьян, кредо "Защита выше истины" - это предпочтение лжи. В судебном же процессе должна быть предпочтительна истина, поскольку она не мешает защите.... Однако с подобной позицией согласны не все, считая, что "судебная речь не свод убеждений адвоката". Поскольку главная фигура на процессе- подсудимый, сторона, а не адвокат, то последний в таком случае "....имеет ли право в интересах стороны выдавать за правду такое построение, которое нигде не проходит в столкновение с удостоверенными фактами и ни в чем поэтому не противоречит его убеждениям?"
У ряда теоретиков на это дается положительный ответ (Л.Е. Владимиров, Варга, Шалль). Определенный утвердительный ответ Цицерона с его авторитетом имел, вероятно, предрешающее значение и для последующих поколений судебных ораторов, адвокатов. В том же духе высказывался и наш современник, известный адвокат Генри Резник: "....Слово "истина" почти неприлично для адвоката".
И все-таки на поставленный вопрос однозначного ответа получено быть не может. Тактику защиты и содержание защитительной речи в суде диктует конкретная обстановка. Адвокат должен моделировать такие ситуации, которые бы легко входили в концептуальные системы присяжных, т.е. были бы легко сопоставимы с их опытом. Как считает психолог В.А. Пищальникова, "....в речи, на наш взгляд, следует рассматривать далеко не все компоненты (избранной) модели, а лишь те, которые являются существенными для определения невиновности обвиняемого. Чтобы разработанная в речи стратегия воздействия с помощью закрепленных конвенциональных стереотипных ситуаций сработала, ее необходимо подкрепить непротиворечивыми доказательствами . При использовании нескольких моделей по различным фрагментам одного и того же дела они должны быть взаимно непротиворечивы и последовательны. Чрезвычайно важно при этом постоянно проверять свои модели ситуаций на обратимость, убеждаться, что их нельзя развернуть в противоположную сторону и направить против них самих".
Иными словами, адвокат в указанном выше споре о правде, истине и лжи, конечно же, должен уйти от лжи и по возможности, если это в интересах подзащитного, принять сторону правды и истины, а если они не в его интересах - использовать широко применяемый в защите "прием умолчания".
Однако в любом случае, по мнению В.А. Пищальниковой, необходимо помнить, что каждая сторона в судебном процессе занята поиском истины и стремится добиться справедливости, заявляя о правомерности своей позиции: Адвокат, который намеренно отходит от истины, в конечном счете отойдет и от логичности изложения, заявляя, что говорит правду, а на самом деле манипулирует фактами, искажая их, а поэтому защитник противоположной стороны приложит необходимые усилия и разобьет такую аргументацию.
На вопрос, какими же качествами должен обладать хороший адвокат, давно ответил Цицерон. Его ответ выражен в шести известных принципах.
- Понимать, что доходит до разума людей и трогает их сердца.
- Понимать мотивы поступков, чтобы постичь глубины человеческого поведения.
- Переходить от частностей дела к его универсальным истинам.
- Вовлекать аудиторию в фабулу дела.
- Выявлять нелогичность оппонента.
- Выражать свои чувства и логику доступным для аудитории языком.
Все эти положения экспериментально проверены в отечественной психолингвистике и судебной практике, а поэтому приводятся в настоящем учебнике как наиболее авторитетные суждения по освещаемому вопросу.
В адвокатской практике уже давно выработался определенный стандарт построения этой речи, который составляют ее следующие составные части:
- вступление;
- анализ фактических обстоятельств дела;
- анализ юридической квалификации предъявленного в вину подзащитному обвинения (правовая оценка совершенного деяния);
- характеристика личности подзащитного;
- заключение.
Такой практики придерживаются, например, в Межреспубликанской коллегии адвокатов, ряде коллегий Гильдии российских адвокатов.
Однако адвокаты "московской школы" структуру защитительной речи видят в более широком аспекте, включая в нее следующие составные части:
- позиция по делу;
- вступление;
- анализ и оценка доказательств;
- данные, характеризующие личность подсудимого;
- анализ причин, способствовавших совершению преступления ;
- вопросы, связанные с применением наказания или освобождения от него;
- вопросы, связанные с разрешением гражданского иска;
- заключение.
При этом в раздел "позиция по делу" включается изложение позиции адвоката по делу, заключающейся в раскрытии юридической версии и фактической версии дела. Под юридической версией дела понимается: какие элементы состава преступления адвокату следует оспаривать. Он предлагает свою версию юридической квалификации действий подзащитного. При выборе соответствующей юридической версии защитник стремится к тому, чтобы в ней были максимально представлены доказательства в пользу обвиняемого и одновременно сведены до минимума последствия признания подсудимого виновным.
Фактическая же версия призвана объяснить суду, что произошло и по возможности почему.
Синтез юридической и фактической версий позволит адвокату наиболее эффективно довести до суда свою позицию по делу. Надежная фактическая версия должна быть логичной, простой, реальной, соответствовать юридической версии.
Вступительная часть речи определяет стержень, по которому дальше будет развиваться изложение материала. В одном случае она может начинаться с оценки общественно-политического значения дела, в другом- с указания на специфические особенности, в третьем - с изложения общих посылок к обоснованию позиции защитника, в четвертом - с возражения прокурору по поводу его позиции по делу, в пятом - с характеристики личности или особенностей подсудимого. В любом случае эта часть речи не должна быть большой.
Наиболее ответственным разделом является изложение обстоятельств дела и позиции защиты по оценке исследованных в суде доказательств. Как правило, в такой оценке присутствует их критический анализ, высказывается собственное мнение, основанное на законе , добытых опровержениях позиции обвинения и полученных подтверждений оправдывающих доказательств.
Остальные части содержательного уровня речи не представляют особой сложности, и наполнение их конкретным материалом зависит от полученных в процессе судебного следствия сведений, представляющих собою доказательственную базу по делу.
Не знаю, насколько написанные ниже истории достоверны, но то, что Ф.Н.Плевако был одним из самых известных адвокатов в нашей истории - это факт.
Примеры его блистательных выступлений в суде.
1. Туфли я сняла!
Защищает он мужика, которого проститутка обвинила в изнасиловании и пытается по суду получить с него значительную сумму за нанесенную травму. Обстоятельства дела: истица утверждает, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужик же заявляет, что все было по доброму согласию. Последнее слово за Плевако.
"Господа присяжные," - заявляет он. "Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями".
Проститутка вскакивает и кричит: "Неправда! Туфли я сняла!!!"
В зале хохот. Подзащитный оправдан.
2. «15 лет несправедливой попреки»
Однажды к Плевако попало дело по поводу убийства одним мужиком своей бабы. На суд Плевако пришел как обычно, спокойный и уверенный в успехе, причeм безо всяких бумаг и шпаргалок. И вот, когда дошла очередь до защиты, Плевако встал и произнес:
В зале начал стихать шум. Плевако опять:
- Господа присяжные заседатели!
В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова:
- Господа присяжные заседатели!
В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять:
- Господа присяжные заседатели!
Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа. А Плевако снова:
- Господа присяжные заседатели!
Тут уже зал взорвался возмущением, воспринимая все как издевательство над почтенной публикой. А с трибуны снова:
- Господа присяжные заседатели!
Началось что-то невообразимое. Зал ревел вместе с судьей, прокурором и заседателями. И вот, наконец, Плевако поднял руку, призывая народ успокоиться.
- Ну вот, господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой бабы по каждому ничтожному пустяку?!
Зал оцепенел, потом разразился восхищенными аплодисментами.
Мужика оправдали.
3. 20 минут
Очень известна защита адвокатом Ф.Н.Плевако владелицы небольшой лавчонки, полуграмотной женщины, нарушившей правила о часах торговли и закрывшей торговлю на 20 минут позже, чем было положено, накануне какого-то религиозного праздника. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Все были налицо, кроме защитника - Плевако. Председатель суда распорядился разыскать Плевако. Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого. Председатель указал ему, что на стенных часах уже 20 минут одиннадцатого. Плевако спросил председателя: - А сколько на ваших часах, ваше превосходительство? Председатель посмотрел и ответил:
- На моих пятнадцать минут одиннадцатого. Плевако обратился к прокурору:
- А на ваших часах, господин прокурор?
Прокурор, явно желая причинить защитнику неприятность, с ехидной улыбкой ответил:
- На моих часах уже двадцать пять минут одиннадцатого.
Он не мог знать, какую ловушку подстроил ему Плевако и как сильно он, прокурор, помог защите.
Судебное следствие закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Речь длилась две минуты. Он заявил:
- Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она - женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах - 20 минут, у господина председателя - 15 минут, а на часах господина прокурора - 25 минут. Конечно, самые верные часы - у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские.
Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?
Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.
4. Знамение.
Великому русскому адвокату Ф.Н. Плевако приписывают частое использование религиозного настроя присяжных заседателей в интересах клиентов. Однажды он, выступая в провинциальном окружном суде, договорился со звонарем местной церкви, что тот начнет благовест к обедне с особой точностью.
Речь знаменитого адвоката продолжалось несколько часов, и в конце Ф. Н. Плевако воскликнул: Если мой подзащитный невиновен, Господь даст о том знамение!
И тут зазвонили колокола. Присяжные заседатели перекрестились. Совещание длилось несколько минут, и старшина объявил оправдательный вердикт.
