Традиционно принято считать, что судебная речь адвоката по защите в уголовном процессе является лишь атрибутом суда первой инстанции, в частности той его стадии, которая именуется "судебные прения". Однако это не совсем так.
Исходя из приведенного выше определения, адвокат с судебной речью, а точнее, с судебными речами в процессе слушаний по делу может выступать многократно. В частности, это могут быть речи, произнесенные при:
Весомые конституционные и философские вопросы, чаще связанные с юридическими и высшими судами, стали предметом 40-минутного слушания в пятницу вечером в Верховном суде Вермонта в Берлингтоне. Речь идет о проступке за беспорядочное поведение против 20-летнего Уэсли Рихтера, ученика непрерывного образования.
Структура защитительной речи
«Утверждения, которые он сделал, квалифицировались бы как угрожающее поведение, и это в основном то, что нам нужно показать за беспорядочное поведение», - сказал адвокат заместителя госсекретаря США Райан Ричардс. Есть четкие вопросы первой поправки, - признал он, - поэтому он проводит тонкую грань между тем, защищена ли она. По мнению нашего офиса, конкретные угрозы или угрожающее поведение, слова, которые он произнес, сделанные им заявления, учитывая обстоятельства и ситуации, поднялись до уровня, на котором они не защищены Первой поправкой.
- заявлении ходатайств;
- изложении позиции о порядке рассмотрения дела;
- выражении мнения по заявленному ходатайству сторон уголовного процесса;
- в других предусмотренных законом случаях.
Также в форме судебной речи могут произноситься содержания апелляционной, кассационной и надзорной жалоб , другие выступления в судебных органах второй и надзорной инстанций, в том числе с возражениями против позиции другой стороны на процессе. Зачастую эти речи оказывают не менее сильное воздействие на суд, чем речи, произнесенные в прениях при рассмотрении дела в суде первой инстанции.
Адвокат Рихтера Бен Луна сделал страстное дело перед судьей Дэвидом Фенстером, когда-то поднимая голос и в какой-то момент ходил в галерею, чтобы продемонстрировать, как далеко он сказал, что свидетель был тем, кто сообщил властям кампуса, что он подслушал Телефонный звонок Рихтера.
«Это не угроза», - сказала Луна судье. «Угроза не было». Луна утверждала, что судья должен помешать этому делу двигаться вперед. «Этот случай не только криминализирует речь, он криминализирует телефонный разговор между моим клиентом, как предполагалось, и его матерью», - сказал адвокат. Единственный случай государства в этом вопросе основывается на слухах, и слухи в этом случае ненадежны. Потому что слухи ненадежны и потому, что весь случай опирается на слухи, суд не должен найти вероятную причину.
Однако в настоящей главе будут рассмотрены вопросы, касающиеся только защитительной речи адвоката в судебных прениях при рассмотрении дела в суде первой инстанции. В соответствии со ст. 292 УПК РФ прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника. При отсутствии защитника в прениях сторон участвует подсудимый. В прениях сторон могут также участвовать потерпевший и его представитель. Гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, подсудимый вправе ходатайствовать об участии в прениях сторон. Последовательность выступлений участников прений сторон устанавливается судом.
Луна впервые раскрыла пятницу, что Рихтер разговаривал со своей матерью по телефону, который проходил в мультимедийной комнате библиотеки. В то время в комнате находились еще три человека, один из которых сообщил об инциденте властям. Один из других людей указал на то, что ничего не значило, а второй отказался говорить со следователями.
В пятницу в суде адвокаты и судья обсудили общие концепции конституционного права, такие как крики «огня» в переполненном театре и доктрина боевых слов. Фенстер набросился на обвинения и защиту вопросами. «Если речь защищена, разве это правда, что преступление не было совершено?» - спросил судья Ричардс. Суд всегда должен сделать хотя бы первоначальное решение о том, что это совершение преступления, вы бы не согласились?
При этом первым во всех случаях выступает обвинитель, а последними подсудимый и его защитник. Гражданский ответчик и его представитель выступают в прениях сторон после гражданского истца и его представителя. Участник прений сторон не вправе ссылаться на доказательства , которые не рассматривались в судебном заседании или признаны судом недопустимыми. Суд не вправе ограничивать продолжительность прений сторон.
Если бы была сделана угроза, если бы только гипотетически говоря, если бы кто-то находился в мультимедийной комнате в библиотеке, создающей угрозы, тогда это было бы поведением, которое могло бы безрассудно создать риск неудобства для населения, верно?
Рихтер не обязан вступать в мольбу, пока судья решает, есть ли вероятная причина. Университет защищал свой ответ на утверждения об угрозах по мере необходимости. Она добавила, что ее озабоченность не связана с Первой поправкой. Это проблема поведения. Если вы нацелились на целую расу людей в университетском городке, это проблема поведения, - сказала она. - Неважно, что он разговаривал с матерью.
Председательствующий вправе останавливать участвующих в прениях лиц, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а также доказательств, признанных недопустимыми. После произнесения речей всеми участниками прений сторон каждый из них может выступить еще один раз с репликой. Право последней реплики принадлежит подсудимому или его защитнику.
Судья не указал, как скоро он планирует править. Это правительство уже внесло значительные изменения в Уголовное правосудие. Мы привлекли комиссаров полиции и преступности, которые мы трансформируем, как мы реабилитируем правонарушителей; мы реформируем юридическую помощь; и мы внесли важные улучшения в поддержку жертв. Тем не менее, нам еще многое предстоит сделать, чтобы система продолжала служить общественности, а также должна.
У нас есть возможность как усилить, так и расширить роль магистратуры в рамках наших реформ, а также использовать опыт и уникальную позицию магистратов, чтобы помочь нам улучшить систему уголовного правосудия. Магистраты в Англии и Уэльсе играют жизненно важную роль в нашей судебной системе. Только 6% обвиняемых провели судебное разбирательство в суде короны.
Лица, указанные в названной статье закона, по окончании прений сторон, но до удаления суда в совещательную комнату вправе представить суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, указанным в п. 1-6 ч. 1 ст. 299 УПК: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно предусмотрено; виновен ли подсудимый в совершении этого преступления; подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление; имеются ли обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание. Предлагаемые формулировки не имеют для суда обязательной силы.
Кроме того, магистраты используют гражданскую юрисдикцию, чтобы помочь полиции и местным властям бороться с антисоциальным поведением и групповым насилием; и защищать тысячи детей от злоупотреблений каждый год. Магистраты с их юрисконсультами и районными судьями имеют широту и объем работы, которые не соответствуют ни одному другому судебному служащему в Англии и Уэльсе. Они добровольцы, действительно являются краеугольным камнем нашей системы правосудия. Мало того, они являются образцом того, кем должен быть хороший гражданин.
Они хотят дать свои навыки, опыт и время на благо других, ни за что. Нам повезло, что они есть, и мы должны гордиться ими. Наша сводная система правосудия была основана с магистратурой в центре. Магистраты отправили правосудие в свои местные общины на протяжении более 650 лет, поскольку Закон о судьях мира ввел новое предложение о том, что достойные члены сообщества, а не сами юристы, должны наделены полномочиями по отправлению правосудия.
Изложенное выше определение защитительной судебной речи несет в себе два конструктивных начала.
Во-первых, судебная речь - это фактор психологического воздействия на судей;
Во-вторых, судебная речь - это выступление профессионального юриста, излагающего суду свои логические, правовые, фактические обстоятельства, обосновывающего собственное отношение к совершенному подзащитным деянию, свое отношение к исследованным в суде доказательствам, почему одни он отвергает, а другие считает достоверными, третьи - сомнительными, противоречивыми.
Это не значит, что с тех пор магистратура не изменилась. Они представляют собой яркую и разнообразную группу, которая гораздо более тесно представляет сообщества, которым они служат. Меня особенно впечатляют улучшения, которые привели к гендерным и этническим признакам. Еще многое предстоит сделать, чтобы гарантировать, что магистратура действительно является представителем страны.
С течением времени эта роль также изменилась и будет продолжаться, поскольку общины меняются. Но качества сегодняшней магистратуры - справедливости, хорошего характера, понимания людей и применения здравого суждения - были постоянными на протяжении десятилетий.
В защитительной речи адвоката указанные особенности создают структурно-смысловое сопряжение рационального и эмоционального начал. Своей речью адвокат как бы ведет за собой аудиторию в поисках им истины. По словам выдающегося мастера судебного красноречия А.Ф. Кони, в речи необходимо доказывать и убеждать. А подобные качества возможны только при умелом сочетании логического и процессуального, эмоционального и правового воздействия.
Магистраты - впечатляющие люди. Они выполняют жизненно важную роль, приносят ценный опыт и здравый смысл простых людей в систему правосудия и посвящают большое количество вашего драгоценного времени служению вашим общинам. Добровольчество, чтобы стать магистратом, является ярким примером того, как люди стремятся улучшить свои собственные общины, которые это правительство стремилось продвигать.
Но мы могли бы сделать гораздо больше, чтобы лучше использовать эти знания и опыт. Было бы возмущение, если бы вовремя продолжилось менее половины операций в больнице, или если дети, воспитывающиеся в школе, выяснили, что их уроки продолжались менее половины времени.
Некоторые адвокаты добиваются своей цели, опираясь главным образом на эмоциональное воздействие на слушателей при небольшом количестве фактов, доказательств. Однако такое возможно лишь в среде обычных слушателей или, например, присяжных заседателей. На профессиональных же судей больше действуют логика, факты, юридические аргументы.
Реформы, которые мы делаем в Стратегии и Плане действий, направлены на сокращение значительной части отходов и сокращение задержек. Разумеется, основная роль магистрата и останется в качестве должностных лиц судебных органов, распределяя правосудие в интересах общин, которым они служат.
Как мы гарантируем, что магистраты имеют дело с правильными делами в суде?
Временные магистраты, проводимые в суде, должны быть сосредоточены на тех случаях, когда они имеют реальное значение для их общин. Их основные навыки принятия решений об освобождении под залог, установлении фактов и вынесении приговора должны быть максимально эффективными.
Хорошая защитительная речь, построенная по всем канонам риторики, особенно важна при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей. Российская исследовательница психологии и поведения присяжных заседателей в российских судах психолог В.А. Пищальникова, долгое время изучавшая феномен суда присяжных, пишет: "....Присяжные, стоящие перед двумя альтернативными решениями, равно убедительными по своей интеллектуальной силе, примут сторону того решения, которое вызывает в нем чувство справедливости и нравственности. Любую аудиторию необходимо воспринимать как мотивируемую и направляемую целым рядом факторов. Задача адвоката- воздействовать на слушателей аргументацией своей позиции, ибо только она может целенаправленно мотивировать их и указать им нужное защите направление мысли. Как показывает адвокатская практика, направить решение присяжных можно включением конкретного дела (или фрагмента его) в социально-историческое русло или культорологический контекст. Адвокату важно доказать слушателям, что каждое преступление, поиск справедливого решения по делу касается не просто всех людей, а и самих основ общественного строя, их жизни. Насколько аудитория это поймет, настолько ответственно она начнет действовать по отношению к рассматриваемой системе доказательств. В противном случае глубинных мотиваций для справедливого решения дела просто не образуется.
Например, три магистрата не должны тратить время на выталкивание резиновых штампов на вычеты в простых случаях дорожного движения, когда обвиняемый не оспаривает этот вопрос и даже не появляется. Один магистрат мог справиться с этим гораздо эффективнее в офисе.
Вот почему мы объявили, что мы будем законодательно запрещать эти случаи из традиционных залов судебных заседаний, чтобы магистраты могли сосредоточить свое время в суде на более серьезных и оспариваемых случаях, которые наилучшим образом используют свои навыки.
Для некоторых очевидным способом сохранить больше дел в судах магистратов будет увеличение их полномочий по приговору к лишению свободы, и для этого есть привлекательная логика. Вместе с тем существует также риск того, что это может вызвать дополнительное давление на тюремное население, поскольку практика вынесения приговоров может измениться.
Именно поэтому Ю.Ф. Лубшев рекомендует в качестве необходимых обстоятельств выяснение в судебном следствии "криминологических" обстоятельств деяния, изучение прошлой жизни подсудимого, анализ объективной ситуации, роль внешних поводов, неверных действий окружающих, причин и условий, способствующих совершению преступления.
Мы проделали определенную работу, анализируя потенциальное влияние возросших полномочий - как и магистратская ассоциация, - и мы согласны с этими цифрами. Возможно, мы не согласны с тем, насколько легко было бы осуществить любую экономию и расходы на дополнительные места в тюрьмах. Поэтому мы продолжим рассмотрение вопроса об увеличении полномочий суда по судебному преследованию, и в то же время мы сохраним в уставе книги положения, которые позволят увеличить полномочия.
Нашим приоритетом на данный момент является решение неприемлемо высоких ставок повторного правонарушения - особенно повторное совершение теми, кто отбывает наказание в виде лишения свободы менее 12 месяцев. Это означает введение новых лицензионных и надзорных мер для правонарушителей, отбывающих короткие сроки лишения свободы. Эти предложения также включают новую роль и полномочия для магистратов по борьбе с правонарушителями, нарушающими условия их надзора. Это означает, что суды будут обладать полномочиями по отношению к тем, кто не соблюдает свои надзорные условия, в том числе в состоянии совершить правонарушителя на срок до 14 дней.
На эту же сторону адвокатской деятельности и построения судебной речи адвоката обращал внимание и известный русский юрист XIX- начала XX вв. Л.Е.Владимиров. "....Дело защитника-разъяснять, конечно, в пределах разбираемого дела, социальную сторону преступления, дабы выяснить пределы личной виновности подзащитного, той виновности, против которой как проявления личной воли борется уголовная юстиция. Каждое самое заурядное уголовное дело отражает в себе целый социальный строй жизни со всеми его роковыми обречениями, - и показать эту картину, в рамках судимого уголовного случая, есть задача и обязанность уголовной защиты, понимаемой, конечно, шире, чем в будничной профессиональной практике.
Мы хотим работать с магистратами для предоставления этих новых положений, чтобы получить право на обучение и поддержку, необходимую им для борьбы с этими правонарушителями, и привлечь их к тому, как мы реабилитируем правонарушителей. Около 40% обвиняемых, которые осуждены в судах магистратов, а затем переданы в суд короны за тюремное заключение, получают лишение свободы на срок не более шести месяцев. Это случаи, которые судьи могли бы приговорить; нет, это случаи, которые судьи должны были приговорить; у них уже есть навыки, возможности и полномочия для этого.
Защитник - настоящий клиницист, и отвлеченные положения науки пред ним проходят воплощенные в яркой жизненной форме. Что общество является ответственным, пожалуй, в наиболее значительной доле, за преступность , это сделалось уличной фразою, повторяемою всеми мелкими фельетонистами и ресторанными болтунами. В таком своем виде эта фраза не производит никакого впечатления. Но когда вы в суде, на отдельном уголовном деле воочию видите, как преступление подсудимого действительно вызывалось его положением, созданным законом, то такое предъявление ad okulos (наглядно, воочию. - лат.) производит серьезное и никогда не забываемое впечатление: Обязанность защитника - дать присяжным материалы для оценки внешней стороны дела, т.е. влияния социальных условий на подготовление воли к преступлению. Защищая своего подзащитного, защитник, не упавший до низины ремесла, отстаивает всегда какую-нибудь идею, разгадывает какую-нибудь загадку современной жизни".
Это особенно важно для молодежи, где Молодежный суд создан специально для работы с детьми, участвующими в уголовном судопроизводстве, будь то свидетели, обвиняемые или и то, и другое. Нам также необходимо получить баланс прямо в нижнем конце спектра. Существует определенно место для внесудебных выбытий в обеспечении правосудия в случаях, которые в противном случае не могли бы прийти в суд и в качестве пропорционального ответа на некоторые нарушения на низком уровне. Но мы должны убедиться, что только эти случаи выходят из суда, и что все дела, которые должны быть надлежащим образом представлены в суд, передаются в суд.
Структура защитительной речи
Говоря о структуре судебной речи, условно можно определить четыре равнозначных уровня:
- структура артикуляционная;
- структура грамматическая;
- структура постановочная структура содержательная.
Первый, второй и третий уровни включают в себя саму речь как таковую безотносительно к ее профессиональной направленности. Правила этих уровней распространяются на любую речь: выступления пропагандиста и политика, урок учителя, роль артиста, слова диктора и т.д. и изучаются в курсе риторики. (Риторика - наука об ораторском искусстве и шире - о художественной прозе вообще. По Цицерону и Квинтилиану, состояла из пяти частей: нахождение материала, расположение, словесное выражение, запоминание, произнесение. Словесное выражение в свою очередь основывалось на учении о трех стилях: высоком, среднем и низком, и трех средствах возвышения стиля: отборе слов, сочетании слов и стилистических фигурах.)
В структуру артикуляционную входят следующие элементы:
- степень отчетливости произношения речевых звуков;
- моторика;
- правила редукции (выпадение звука, укорочение звука), постановки ударений, правила обращения с диалектными звуками и т.д.
Структуру грамматическую характеризуют степень знания литературного языка, на котором произносится речь (недопустимо смешение падежей, разговорного и литературного компонентов речи и т.д.).
Структуру постановочную характеризуют:
- психологичность, учет ментальности слушателей;
- артистичность, актерские качества;
- интеллигентность манер;
- эмоциональная доминанта;
- варьирование тембрами, тональностью;
- ясность изложения.
Выдающийся теоретик судебного красноречия П.С. Пороховщиков (П. Сергеич) отмечает, что судебную речь должна отличать прежде всего необыкновенная исключительная ясность. Слушатели должны понимать без усилий. Оратор может рассчитывать на их воображение, но ни на их ум и проницательность. А потому: не так говорите, чтобы мог понять, а так, чтобы не мог не понять вас судья . На пути к такому совершенству стоят два внешних условия (чистота и точность слога) и два внутренних (знание предмета и знание языка). П. Сергеич, структурируя речь, обращает внимание на точность и чистоту слога, богатство слов, пристойность, простоту и силу, благозвучие и другие особенности судебной речи. При этом для эффективного убеждения суда он советует пользоваться образностью, метафорами и сравнениями, антитезами, другими риторическими оборотами. Речь, составленная из одних рассуждений, по П. Сергеичу, не может удержаться в голове людей непривычных; она исчезает из памяти присяжных, как только они прошли в совещательную комнату. Если же в ней были эффектные картины, этого случиться не может.
В объединенном же варианте все три вышеназванных уровня структуры защитительной речи могут найти свое воплощение в так называемом приеме "брать эмоциями", а не умом. Однако эмоции, которые влияют на суд, особенно на суд присяжных, - это эмоции интеллекта, апеллирующего к здравому смыслу. Обратимся к автору "Риторики" Аристотелю. Что больше всего убеждает? По мнению философа, это: убеждение в речи, что оратор- человек , которому можно верить, что под влиянием его речи придут в известное настроение, станут к нему доброжелательными и потому доводы покажутся правильными.
И наконец, структура содержательная. Несмотря на равнозначность указанных выше уровней структуры судебной речи адвоката , ее содержанию придавалось и придается наиболее важное значение, ибо только в содержании могут быть заложены основные доказательственные аргументы, их анализ , логическая взаимосвязь, другие важнейшие элементы воздействия на суд.
А самым главным в содержании речи должно быть ее опора на конкретно установленные и исследованные в суде факты и уверенность оратора в их правоте . Адвокат первой послереформенной волны С.А. Андреевский говорил: "Я просто не способен к лживым изворотам, мой голос помимо моей воли выдаст меня, если я возьмусь развивать то, во что не верю. Я нахожу всякую неправду глупой, ненужной, уродливой, и мне как-то скучно с ней возиться. Я ни разу не сказал в суде слова, в котором не был бы убежден: В правде есть что-то развязывающее руки, естественное и прекрасное".
Полностью разделяют позицию С.А. Андреевского и многие российские ученые. Например, Э.М. Мурадьян пишет: "На наш взгляд, прежний подход в своей основе правильный, поскольку истина-идеальный аргумент защиты. Самая надежная позиция - защита правдой - истиной. Чем объективней адвокат, тем внимательней судьи воспринимают его позицию".
По мнению Э.М. Мурадьян, кредо "Защита выше истины" - это предпочтение лжи. В судебном же процессе должна быть предпочтительна истина, поскольку она не мешает защите.... Однако с подобной позицией согласны не все, считая, что "судебная речь не свод убеждений адвоката". Поскольку главная фигура на процессе- подсудимый, сторона, а не адвокат, то последний в таком случае "....имеет ли право в интересах стороны выдавать за правду такое построение, которое нигде не проходит в столкновение с удостоверенными фактами и ни в чем поэтому не противоречит его убеждениям?"
У ряда теоретиков на это дается положительный ответ (Л.Е. Владимиров, Варга, Шалль). Определенный утвердительный ответ Цицерона с его авторитетом имел, вероятно, предрешающее значение и для последующих поколений судебных ораторов, адвокатов. В том же духе высказывался и наш современник, известный адвокат Генри Резник: "....Слово "истина" почти неприлично для адвоката".
И все-таки на поставленный вопрос однозначного ответа получено быть не может. Тактику защиты и содержание защитительной речи в суде диктует конкретная обстановка. Адвокат должен моделировать такие ситуации, которые бы легко входили в концептуальные системы присяжных, т.е. были бы легко сопоставимы с их опытом. Как считает психолог В.А. Пищальникова, "....в речи, на наш взгляд, следует рассматривать далеко не все компоненты (избранной) модели, а лишь те, которые являются существенными для определения невиновности обвиняемого. Чтобы разработанная в речи стратегия воздействия с помощью закрепленных конвенциональных стереотипных ситуаций сработала, ее необходимо подкрепить непротиворечивыми доказательствами . При использовании нескольких моделей по различным фрагментам одного и того же дела они должны быть взаимно непротиворечивы и последовательны. Чрезвычайно важно при этом постоянно проверять свои модели ситуаций на обратимость, убеждаться, что их нельзя развернуть в противоположную сторону и направить против них самих".
Иными словами, адвокат в указанном выше споре о правде, истине и лжи, конечно же, должен уйти от лжи и по возможности, если это в интересах подзащитного, принять сторону правды и истины, а если они не в его интересах - использовать широко применяемый в защите "прием умолчания".
Однако в любом случае, по мнению В.А. Пищальниковой, необходимо помнить, что каждая сторона в судебном процессе занята поиском истины и стремится добиться справедливости, заявляя о правомерности своей позиции: Адвокат, который намеренно отходит от истины, в конечном счете отойдет и от логичности изложения, заявляя, что говорит правду, а на самом деле манипулирует фактами, искажая их, а поэтому защитник противоположной стороны приложит необходимые усилия и разобьет такую аргументацию.
На вопрос, какими же качествами должен обладать хороший адвокат, давно ответил Цицерон. Его ответ выражен в шести известных принципах.
- Понимать, что доходит до разума людей и трогает их сердца.
- Понимать мотивы поступков, чтобы постичь глубины человеческого поведения.
- Переходить от частностей дела к его универсальным истинам.
- Вовлекать аудиторию в фабулу дела.
- Выявлять нелогичность оппонента.
- Выражать свои чувства и логику доступным для аудитории языком.
Все эти положения экспериментально проверены в отечественной психолингвистике и судебной практике, а поэтому приводятся в настоящем учебнике как наиболее авторитетные суждения по освещаемому вопросу.
В адвокатской практике уже давно выработался определенный стандарт построения этой речи, который составляют ее следующие составные части:
- вступление;
- анализ фактических обстоятельств дела;
- анализ юридической квалификации предъявленного в вину подзащитному обвинения (правовая оценка совершенного деяния);
- характеристика личности подзащитного;
- заключение.
Такой практики придерживаются, например, в Межреспубликанской коллегии адвокатов, ряде коллегий Гильдии российских адвокатов.
Однако адвокаты "московской школы" структуру защитительной речи видят в более широком аспекте, включая в нее следующие составные части:
- позиция по делу;
- вступление;
- анализ и оценка доказательств;
- данные, характеризующие личность подсудимого;
- анализ причин, способствовавших совершению преступления ;
- вопросы, связанные с применением наказания или освобождения от него;
- вопросы, связанные с разрешением гражданского иска;
- заключение.
При этом в раздел "позиция по делу" включается изложение позиции адвоката по делу, заключающейся в раскрытии юридической версии и фактической версии дела. Под юридической версией дела понимается: какие элементы состава преступления адвокату следует оспаривать. Он предлагает свою версию юридической квалификации действий подзащитного. При выборе соответствующей юридической версии защитник стремится к тому, чтобы в ней были максимально представлены доказательства в пользу обвиняемого и одновременно сведены до минимума последствия признания подсудимого виновным.
Фактическая же версия призвана объяснить суду, что произошло и по возможности почему.
Синтез юридической и фактической версий позволит адвокату наиболее эффективно довести до суда свою позицию по делу. Надежная фактическая версия должна быть логичной, простой, реальной, соответствовать юридической версии.
Вступительная часть речи определяет стержень, по которому дальше будет развиваться изложение материала. В одном случае она может начинаться с оценки общественно-политического значения дела, в другом- с указания на специфические особенности, в третьем - с изложения общих посылок к обоснованию позиции защитника, в четвертом - с возражения прокурору по поводу его позиции по делу, в пятом - с характеристики личности или особенностей подсудимого. В любом случае эта часть речи не должна быть большой.
Наиболее ответственным разделом является изложение обстоятельств дела и позиции защиты по оценке исследованных в суде доказательств. Как правило, в такой оценке присутствует их критический анализ, высказывается собственное мнение, основанное на законе , добытых опровержениях позиции обвинения и полученных подтверждений оправдывающих доказательств.
Остальные части содержательного уровня речи не представляют особой сложности, и наполнение их конкретным материалом зависит от полученных в процессе судебного следствия сведений, представляющих собою доказательственную базу по делу.
Не знаю, насколько написанные ниже истории достоверны, но то, что Ф.Н.Плевако был одним из самых известных адвокатов в нашей истории - это факт.
Примеры его блистательных выступлений в суде.
1. Туфли я сняла!
Защищает он мужика, которого проститутка обвинила в изнасиловании и пытается по суду получить с него значительную сумму за нанесенную травму. Обстоятельства дела: истица утверждает, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужик же заявляет, что все было по доброму согласию. Последнее слово за Плевако.
"Господа присяжные," - заявляет он. "Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями".
Проститутка вскакивает и кричит: "Неправда! Туфли я сняла!!!"
В зале хохот. Подзащитный оправдан.
2. «15 лет несправедливой попреки»
Однажды к Плевако попало дело по поводу убийства одним мужиком своей бабы. На суд Плевако пришел как обычно, спокойный и уверенный в успехе, причeм безо всяких бумаг и шпаргалок. И вот, когда дошла очередь до защиты, Плевако встал и произнес:
В зале начал стихать шум. Плевако опять:
- Господа присяжные заседатели!
В зале наступила мертвая тишина. Адвокат снова:
- Господа присяжные заседатели!
В зале прошел небольшой шорох, но речь не начиналась. Опять:
- Господа присяжные заседатели!
Тут в зале прокатился недовольный гул заждавшегося долгожданного зрелища народа. А Плевако снова:
- Господа присяжные заседатели!
Тут уже зал взорвался возмущением, воспринимая все как издевательство над почтенной публикой. А с трибуны снова:
- Господа присяжные заседатели!
Началось что-то невообразимое. Зал ревел вместе с судьей, прокурором и заседателями. И вот, наконец, Плевако поднял руку, призывая народ успокоиться.
- Ну вот, господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой бабы по каждому ничтожному пустяку?!
Зал оцепенел, потом разразился восхищенными аплодисментами.
Мужика оправдали.
3. 20 минут
Очень известна защита адвокатом Ф.Н.Плевако владелицы небольшой лавчонки, полуграмотной женщины, нарушившей правила о часах торговли и закрывшей торговлю на 20 минут позже, чем было положено, накануне какого-то религиозного праздника. Заседание суда по ее делу было назначено на 10 часов. Суд вышел с опозданием на 10 минут. Все были налицо, кроме защитника - Плевако. Председатель суда распорядился разыскать Плевако. Минут через 10 Плевако, не торопясь, вошел в зал, спокойно уселся на месте защиты и раскрыл портфель. Председатель суда сделал ему замечание за опоздание. Тогда Плевако вытащил часы, посмотрел на них и заявил, что на его часах только пять минут одиннадцатого. Председатель указал ему, что на стенных часах уже 20 минут одиннадцатого. Плевако спросил председателя: - А сколько на ваших часах, ваше превосходительство? Председатель посмотрел и ответил:
- На моих пятнадцать минут одиннадцатого. Плевако обратился к прокурору:
- А на ваших часах, господин прокурор?
Прокурор, явно желая причинить защитнику неприятность, с ехидной улыбкой ответил:
- На моих часах уже двадцать пять минут одиннадцатого.
Он не мог знать, какую ловушку подстроил ему Плевако и как сильно он, прокурор, помог защите.
Судебное следствие закончилось очень быстро. Свидетели подтвердили, что подсудимая закрыла лавочку с опозданием на 20 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. Слово было предоставлено Плевако. Речь длилась две минуты. Он заявил:
- Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она - женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах - 20 минут, у господина председателя - 15 минут, а на часах господина прокурора - 25 минут. Конечно, самые верные часы - у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские.
Так если господин председатель, по часам прокурора, открыл заседание с опозданием на 15 минут, а защитник явился на 20 минут позже, то как можно требовать, чтобы малограмотная торговка имела лучшие часы и лучше разбиралась во времени, чем мы с прокурором?
Присяжные совещались одну минуту и оправдали подсудимую.
4. Знамение.
Великому русскому адвокату Ф.Н. Плевако приписывают частое использование религиозного настроя присяжных заседателей в интересах клиентов. Однажды он, выступая в провинциальном окружном суде, договорился со звонарем местной церкви, что тот начнет благовест к обедне с особой точностью.
Речь знаменитого адвоката продолжалось несколько часов, и в конце Ф. Н. Плевако воскликнул: Если мой подзащитный невиновен, Господь даст о том знамение!
И тут зазвонили колокола. Присяжные заседатели перекрестились. Совещание длилось несколько минут, и старшина объявил оправдательный вердикт.
