Московский государственный университет имени Михаила Васильевича Ломоносова
Суханов Евгений Алексеевич, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой гражданского права Московского государственного университета имени Михаила Васильевича Ломоносова
Аннотация:
Рассмотрение данного вопроса является важным, поскольку Российская Федерация имеет свои интересы на политической арене. Обращение взыскания на ее имущество, расположенное за рубежом является эффективным инструментом давления на наше государство.
The present topic is an important, because the Russian Federation has its own political interests. An enforcement measures to the public property are effective mechanism of pression to our country.
Ключевые слова:
государственная собственность; иммунитеты
public property; immunities
УДК 347.19
Введение: в данной статье рассматриваются основные подходы к понятию иммунитета государственной собственности как отечественные, так и зарубежные.
Актуальность данной темы заключается в том, что Российская Федерация является активным участником судебных процессов по обращению взыскания на ее имущество за рубежом. Правильное оперирование рассматриваемыми категориями позволяет ормировать эффективную позицию при защите государственной собственности РФ.
Цель работы заключается в правильном определении понятия иммунитета государственной собственности.
Задачей работы является разграничение рассматриваемого института от смежных с ним.
Методы: При написании статьи и проведении исследования использовались формалоно-логический, системно-структурный, сравнительно-правовой.
Научная новизна исследования состоит в том, что рассматриваемая проблема почти не поднимается в отечественной правовой литературе, что влечёт массу правоприменительных проблем.
Понятие иммунитета государственной собственности в международном частном праве
Среди разнообразных участников имущественного оборота образцом стоит государство. Обусловлено это тем, что последнее действует в интересах всего общества, выполняя публично-правовые задачи, а также обладает внушительными ресурсами и полномочиями, позволяющими осуществлять регулирование деятельности иных субъектов гражданских правоотношений.
В этой связи особенного внимания заслуживает вопрос ответственности государства по взятым на себя гражданско-правовым обязательствам. Происходит это ввиду следующих обстоятельств. Во-первых, в течение нескольких веков (начиная с XVI-го) за государствами, ввиду незыблемого характера государственного суверенитета, признавался абсолютный иммунитет от всех видов ответственности, включая гражданско-правовую, что, конечно, вызывает ряд вопросов, требующих как теоретического, так и практического разрешения. Во-вторых, привлечение государства к ответственности влечёт минимизацию имущественных фондов последнего. Очевидно, что, если государство будет нести ответственность по всем вопросам, связанным с его деятельностью, это впоследствии приведёт к затруднениям в осуществлении его суверенных функций. Однако, с другой стороны, абсолютное отрицание целесообразности несения ответственности публично-правовыми образованиями негативно скажется на интересах участников гражданского оборота. Изложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что предоставление иммунитета государству является объективной необходимостью, однако степень его неприкосновенности не должна быть абсолютной.
Исторически сложилось две формы государственного иммунитета: судебный иммунитет и иммунитет государственной собственности. В первом случае речь идёт о том, что суды иностранного государства не управомочены рассматривать исковые заявления в отношении другого государства . Данный вопрос является сугубо процессуально-правовым и не подлежит рассмотрению в настоящей работе. Однако, следует учесть, что в том случае, когда государство обладает иммунитетом от юрисдикции иностранного суда, вопрос об имущественных взысканиях не возникает ни при каких условиях. С другой стороны, если иностранным судом вынесено решение о привлечении иностранного государства к ответственности, то возникает проблема, связанная с допустимостью обращения взыскания на его имущество.
Сущность понятия «иммунитет государственной собственности» раскрывается через его содержание. Так, И.А. Демидов указывает, что иммунитет собственности государства сводится к невозможности применения насильственных действий со стороны того государства, на территории которого такое имущество находится . Однако автор выделяет также иммунитеты от предварительного обеспечения иска и от исполнения решения суда. Представляется, что подобная точка зрения является неверной, поскольку любая из принудительных мер направлена в отношении собственности и, следовательно, входит в содержание рассматриваемого в данной работе института. Схожей точки зрения придерживается Н.А. Ушаков, указывая, что иммунитет государственной собственности означает невозможность применения принудительных мер к его имуществу . М.М. Богуславский выделяет в данном случае две разновидности иммунитетов: от предварительного обеспечения иска и от принудительного исполнения судебного решения .
Интересной точки зрения придерживается B. Heß, отождествляя иммунитет государственной собственности лишь с иммунитетом от принудительного исполнения судебного решения (enforcement). Между тем, раскрывая далее содержание рассматриваемого понятия, автор указывает на его следующие элементы: иммунитет от обращения взыскания на государственное имущество во исполнение судебного решения, иммунитет от ареста, иммунитет от судебных приказов, направленных на ограничение права собственности государства . E. Wiesinger считает, что рассматриваемый институт означает запрет осуществления принудительных мер в отношении государственного имущества .
По существу, изложенные выше точки зрения соответствуют законодательной практике отдельных государств и Организации объединённых наций. Так, в соответствии с Законом США «Об иммунитетах иностранных государств» 1976 г. (далее - FSIA 1976 г.) рассматриваемое в данной работе понятие раскрывается через иммунитеты от обеспечительных мер и мер, связанных с принудительным исполнением судебного решения. Двумя годами позднее был принят закон Великобритании «О государственных иммунитетах» 1978 г. (далее - SIA 1978 г.), воспринявший определение, аналогичное содержащемуся в FSIA. Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г. (далее - Конвенция ООН 2004 г.) устанавливается запрет на введение принудительных мер в отношении государственного имущества как до, так и после вынесения судебного решения.
Российский законодатель пошел по сходному пути, закрепив в Федеральном законе от 3 ноября 2015 г. № 297-ФЗ «О юрисдикционных иммунитетах иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации», что иммунитет государственной собственности означает невозможность применения к государству мер по обеспечению иска и принудительных мер, связанных с исполнением судебного решения.
Таким образом, иммунитет государственной собственности представляет собой невозможность применения судом иностранного государства обеспечительных мер и принудительных действий, связанных с исполнением судебного решения, в отношении государственного имущества, находящего на иностранной территории. Данный институт не следует отождествлять со схожим с ним, на первый взгляд, судебным иммунитетом, поскольку при установлении их наличия используются совершенно разные критерии. Данный институт имеет значение на той стадии судебного разбирательства, когда вопрос о допустимости рассмотрения искового заявления в отношении государства или же удовлетворения требований его кредиторов уже решён. Поэтому даже решение суда, вынесенное не в пользу государства, ещё не означает, что оно понесёт имущественную ответственность. Видимо, в этой связи разработчики Конвенции ООН 2004 года назвали его «последним бастионом государственного иммунитета» (the last bastion of state Immunity) .
Основные концепции государственного иммунитета
Для начала следует определить, что термин «концепция иммунитета» не отождествляется с понятием «вид иммунитета». В последнем случае речь идёт об объекте правовой охраны, в качестве которого выступает либо государство как участник судебного процесса (судебный иммунитет), либо его имущество при решении вопроса об обращении на него взыскания (иммунитет государственной собственности). Под концепциями иммунитета понимаются исторически сложившиеся подходы к применению данных разновидностей.
Первой из рассматриваемых концепций является теория абсолютного иммунитета, которая основана на следующем:
1) иски к иностранному государству не могут рассматриваться без его согласия в судах другого государства;
2) в порядке обеспечения иска имущество какого-либо государства не может быть подвергнуто принудительным мерам со стороны другого государства;
3) недопустимо обращение мер принудительного исполнения на имущество государства без его согласия .
Данная теория применялась судами начиная с XVII века (первый известный случай применения государственного иммунитета относится к 1668 г.). Приверженность государств к данной теории была обусловлена «священным» характером государственного суверенитета и провозглашением принципа «равный над равным власти не имеет». Кроме того, считалось, что король (а именно он являлся зеркалом любого государства в тогдашние века) не может совершать каких-либо неверных или неправомерных действий, в связи с чем, вопрос его ответственности вставать не мог (принцип «the King can do no wrong) . Однако, как представляется, наибольшее значение имела крайне низкая степень вовлеченности государства в гражданский оборот.
Ввиду рассмотренных выше обстоятельств, государство могло быть привлечено к ответственности только в случае явно выраженного отказа от иммунитета. Последний, как правило, содержался в международных договорах с конкретными государствами или в арбитражных оговорках к внешнеторговым контрактам.
Однако, с конца XIX века, государства стали шире вовлекаться в коммерческую деятельность, которая тесно связана с международными товарными и финансовыми рынками. Помимо увеличения числа сделок, заключаемых государствами, они стали также более разнообразными. Несколькими десятилетиями позднее государства все чаще стали обращаться к иностранным банкам и международным финансовым организациям для получения кредитов. Увеличилось число юридических лиц публичного права и иных политических образований, активно вовлечённых в гражданский оборот. В этой связи государства начали плавно отходить от теории абсолютного иммунитета. Стоит отметить, что данный процесс носил эволюционный, а не форсированный характер, при этом катализирующим фактором практически во всех государствах служила деятельность судов.
Важно отметить, что США являлись единственным государством, где не происходило поступательного отхода от теории абсолютного иммунитета, развивающегося в судебной практике, а наибольшую роль, как ни странно, сыграло послание главного советника по правовым вопросам Государственного департамента США 1952 года, в котором он указал, что иммунитет должен предоставляться только в отношении государственных актов, носящих властный характер . Позднее данный подход был отражён в решении Верховного суда США по делу Alfred Dunhill of London Inc. v. Republic of Cuba от 1976 года . В данном деле было заявлено требование к агентам кубинского правительства, которое конфисковало предприятия, производящие табачную продукцию. Агенты нарушили обязательство по выплате неустойки, в связи с чем контрагенты предъявили к ним требования о ее уплате. Несмотря на довод агентов о выполнении ими публичной задачи в связи с поручением кубинского правительства, суд указал, что нельзя признать в качестве властной деятельность по осуществлению торговых операций, поскольку это обыкновенно присуще частным лицам, а не суверенным образованиям. Несколькими месяцами позднее в США был принят FSIA 1976 года, базирующийся на функциональном подходе к государственному иммунитету.
В Великобритании, напротив, рассматриваемый подход сложился в судебной практике. В связи с этим следует отметить несколько наиболее значимых судебных решений, повлиявших на становление теории ограниченного иммунитета. Первое решение, где был отражен рассматриваемый подход, вынесено по делу The Charkieh в 1873 году . Суд Адмиралтейства отказался признавать иммунитет за судном, принадлежащим хедиву Египта на том основании, что он не являлся суверенным правителем данного государства. Притом, даже при предположении обратного, следовало бы признать отсутствие иммунитета на том основании, что судно было зафрахтовано частным лицом и предназначалось для коммерческих целей. Дальнейшее развитие подхода было связано с решением по делу Philippine admiral от 1976 года, где суд обратил внимание на следующие обстоятельства: во-первых, не был учтён судебный прецедент по делу Alexander от 1920 года, являвшийся классическим примером абсолютного подхода к иммунитету государства; во-вторых, суд указал, что современная тенденция не позволяет расценивать действия государства как носящие исключительно властный характер и, наконец, было признано нецелесообразным применять доктрину абсолютного иммунитета, учитывая, что государство несёт ответственность по коммерческим контрактам во внутригосударственных отношениях . Закономерная точка в развитии рассматриваемого подхода была поставлена в решении по делу Trendtex Trading Corporation Ltd v. Central Bank of Nigeria от 1977 года, где состав апелляционного суда указал, что единственно возможным подходом при анализе действий государства может быть разделение его действий на властные (iure imperii) и частные (iure gestionis). В рамках последних государство выступает в качестве юридического лица, осуществляя коммерческую деятельность, не имеющую отношения к реализации публичной власти . Годом позднее, в Великобритании был принят SIA 1978 года, в котором, как и в американский FSIA 1976 года, была отражена концепция функционального подхода.
Немаловажным актом, повлиявшим на становление функционального подхода, является Европейская конвенция о государственных иммунитетах 1972 года (далее - Конвенция 1972 г.). Несмотря на то, что данный акт является обязательным только для семи европейских государств (Германия, Великобритания, Люксембург, Австрия, Нидерланды, Швейцария, Бельгия) можно сказать, что в нем отражена четкая позиция европейских государств, связанная с приверженностью функциональному подходу. Так, в соответствии со ст. 7 Конвенции 1972 г. государство не пользуется иммунитетом, если оно имеет на территории государства, где происходит судебное разбирательство, бюро, агентство либо другое учреждение, через которые оно осуществляет тем же образом, что и частное лицо, промышленную, коммерческую или финансовую деятельность и если судебное разбирательство касается этой деятельности бюро, агентства или учреждения. Очевидно, что понятие иммунитета в соответствии с указанным положением шире, чем в рассмотренных выше актах США и Великобритании, поскольку, помимо коммерческой деятельности, включает в себя промышленную и финансовую . Кроме того, в конвенции заложен принцип nexus, в соответствии с которым на собственность может быть обращено взыскание только в том случае, если она имеет прямое отношение к обязательству или действию, которые являются предметом рассмотрения в суде. Это позволяет защитить имущество государства от необоснованных взысканий его кредиторов.
Принятая в 2004 году Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности закрепляет подход, аналогичный содержащемуся в Конвенции 1972 г. Однако данный акт вступает в силу при ратификации его тридцатью государствами, в то время как на данный момент это сделали только 13 государств. Между тем, его роль является существенной, поскольку он отражает современные подходы к содержанию государственного иммунитета .
Практика в Российской Федерации долгое время шла по пути применения абсолютного иммунитета. Это связано с тем, что в Советском союзе существовала монополия внешней торговли и, следовательно, любая сделка государства признавалась актом властного характера. Однако в связи с кардинальными экономическими изменениями, началом активного взаимодействия Российской Федерации с иностранными партнерами, привлечением значительных инвестиций в российскую экономику применение данного подхода стало нецелесообразным. По этой причине возникла потребность в создании благоприятной юрисдикционной обстановки в нашем государстве . Кроме того, иностранные государства не учитывали фундаментальный принцип международного частного права - принцип взаимности и, несмотря на недопустимость ареста иностранного имущества на территории РФ и применения иных принудительных мер (поскольку РФ придерживалась концепции абсолютного иммунитета, фактически, до 2016 года), применяли рассматриваемые меры в отношении российского имущества. Следовательно, целесообразность приверженности указанной концепции иммунитета для нашего государства фактически отсутствовала. Ввиду указанных выше причин, был принят Федеральный закон от 3 ноября 2015 года № 297-ФЗ «О юрисдикционных иммунитетах иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации» (далее - Закон), в котором закреплена функциональная концепция государственного иммунитета. Так, в соответствии со статьями 14 и 15 данного закона, меры по обеспечению иска в отношении государственного имущества применяются только в тех случаях, когда государство явно выразило согласие на применение данных мер или зарезервировало или иным образом обозначило имущество на случай удовлетворения спора. Принудительные меры, связанные с исполнением судебного решения, могут быть применены только в том случае, если установлено, что имущество иностранного государства используется и (или) предназначено для использования данным иностранным государством в целях, не связанных с осуществлением суверенных властных полномочий.
На основании изложенного можно сделать вывод о том, что в рамках концепции функционального иммунитета действия государства подразделяются на две разновидности - действия властного (iure imperi) и действия коммерческого характера (iure gestionis). Соответственно, государственное имущество можно разделить на предназначенное для использования в публичных либо коммерческих целях. В последнем случае иммунитет не предоставляется и поэтому на данное имущество возможно обращение взысканий или применение к нему обеспечительных мер.
Таким образом, учитывая, что предметом как гражданского, так и международного частного права являются имущественные отношения, представляется, что концепция функционального иммунитета является наиболее приемлемой. Вступая в гражданское правоотношение, государство добровольно подчиняет себя методу частно-правового регулирования, выступая, по существу, в качестве юридического лица. При отрицании возможности несения ответственности государством по своим обязательствам налицо спорное понимание государства как участника имущественных отношений, которая предполагает вмешательство в правоотношение, по всем параметрам соответствующее гражданскому, публично-правового института иммунитета. Вследствие этого, нарушаются интересы контрагентов государства, которые несут потери, в первую очередь, финансовые. Кроме того, государство выглядит как не самый надежный контрагент, который в любой момент может надеть «публично-правовую маску» во избежание ответственности, что может негативно сказаться на его торговых и иных экономических отношениях.
Следует позитивно оценить недавние изменения в законодательстве РФ об иммунитетах, поскольку это соответствует сложившейся экономической ситуации и общетеоретическим представлениям о данной категории.
Библиографический список:
1. Seventh report on jurisdictional immunities of States and their property, by Mr. Sompong Sucharitkul, Special Rapporteur (1980) // Официальный сайт Комиссии международного права ООН (Режим доступа: http://legal.un.org/docs/?path=../ilc/documentation/english/reports/a_35_10.pdf).
2. Демидов И.А. Иммунитет государства и его собственности. М.: Наука образования, 2014. С. 49.
3. Ушаков Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности. М., 1993. С. 180.
4. Богуславский М.М. Международное частное право: учебник. М.: Норма, 2016.
5. Heß B. The International Law Comission’s Draft on the Jurisdictional Immunities of States and Their Property // European Journal of International Law. 1993. V. 4. P. 277.
6. Wiesinger E. State Immunity from Enforcement Measures. Vienna, 2006. P. 3.
7. Богуславский М.М. Иммунитет государства. М.: Издательство ИМО, 1962.
8. Report on the Draft Articles on the Jurisdictional Immunities of States and Their Property (1991) // Официальный сайт Комиссии международного права ООН (Режим доступа: http://www.un.org/law/ilc/texts/jimm.htm).
9. Mofidi M. The Foreign Sovereign Immunities Act and the "Commercial Activity" Exception: The Gulf Between Theory and Practice // Journal of International Legal Studies. 1999. V. 95.
10. Ryan L. The New Tate Letter: Foreign Official Immunity and the Case for a Statutory Fix // Fordham Law Review. 2016. V. 84.
11. Alfred Dunhill of London, Inc. v. Republic of Cuba 425 U.S. 682 (1976) (Режим доступа: https://supreme.justia.com/cases/federal/us/425/682/)
12. The Clarkieh (Режим доступа: http://uniset.ca/other/cs2/LR4AE59.html).
13. Wurm P. Case comment: The Phillipine Admiral // Brooklin Journal of International Law. 1976. V. 3
14. Shaw M. International law. Cambridge, 2003. P. 630.
15. Reinisch A. European Court Practice Concerning State Immunity from Enforcement Measures // The European Journal of International Law. Vol. 17. № 4.
16. Jones v. Ministry of Interior of Saudi Arabia UKHL 26.
17. Михайлова А. Иммунитет врожденный, приобретенный, юрисдикционный // Информационный интернет-портал Гарант.ру (Режим доступа: http://www.garant.ru/article/692035/).
Забелова Людмила Борисовна - кандидат юридических наук, кандидат психологических наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Московского института экономики, менеджмента и права.
Понятие, виды и основные концепции государственного иммунитета
Понятие иммунитета государства сложилось первоначально в международном праве обычного характера и лишь затем получило закрепление в международных договорах и судебной практике. В основе понятия иммунитета государства лежит основополагающий принцип международного права, выраженный в латинской формуле - равный над равным не имеет власти и юрисдикции. В понятии государственного иммунитетаследует различать два аспекта:
1) юрисдикционный иммунитет как институт процессуально-правового характера;
2) иммунитет государственной собственности как материально-правовой институт.
Несмотря на различные характеристики государственного иммунитета, общим качеством выступает сам факт существования суверенных государств как основных звеньев международной системы.
Государство вправе вступать в имущественные и неимущественные гражданские правоотношения, обладающие особой спецификой, поскольку государство обладает качеством особого субъекта права. Сделки, совершаемые государством, имеют особый правовой режим. Особенности правового регулирования частноправовой деятельности государства предопределены его суверенитетом. Вступая в гражданско-правовые отношения, государство не теряет свои качества как суверена. Абсолютный суверенитет предполагает наличие у государства целого комплекса иммунитетов.
Судебный иммунитет- неподсудность одного государства судам другого. Государство без его согласия не может быть привлечено к суду другого государства.
Иммунитет от предварительного обеспечения иска. Нельзя в порядке предварительного обеспечения иска принимать без согласия государства какие-либо принудительные меры в отношении его имущества.
Иммунитет от принудительного исполнения судебного решения. Без согласия государства нельзя осуществить принудительное исполнение решения, вынесенного юрисдикционным органом против иностранного государства.
Иммунитет собственности государства. Имущество государства, находящееся за границей, не может быть объектом для принудительных мер государства, на территории которого оно находится. Собственность государства пользуется неприкосновенностью.
Иммунитет от подчинения действию законодательства другого государства. Законы государства и иные нормативные акты имеют действие на территории только того государства, где они легитимно приняты.
Во второй половине XX в. участие государства в гражданских отношениях возросло, что послужило причиной появления в доктрине теорий «служебного» иммунитета, «торгующего» государства, государства-коммерсанта или доктрины функционального (ограниченного) иммунитета. Суть этих теорий сводится к тому, что если государство от своего имени совершает торговые сделки, оно автоматически в отношении таких сделок и связанного с ними имущества отказывается от иммунитета и ставит себя в положение частного лица, т.е. совершает действия коммерческого характера. Другими словами, иностранное государство, его органы, а также собственность пользуются иммунитетом только тогда, когда государство осуществляет суверенные функции.
Институт государственного иммунитета в национальном законодательстве
Национальное законодательство разных государств воплощает различные подходы к институту иммунитета государства. Во многих странах существует законодательство, регулирующее иммунитеты государства: Закон США об иммунитете иностранных государств 1976 г., Акт Великобритании о государственном иммунитете 1978 г., законы об иммунитете иностранного государства Пакистанаи Аргентины1995 г. Все эти законы основаны на доктрине функционального иммунитета государства. Иностранное государство пользуется иммунитетом только в случаях совершения суверенных действий (открытие дипломатических и консульских представительств). Если же государство совершает действия коммерческого характера, оно иммунитетом не пользуется.
Так согласно Закону СШАиностранное государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции в судах США в любом деле, в котором иск основан на:
1) коммерческой деятельности, осуществляемой в США иностранным государством;
2) действии, совершенном в США в связи с коммерческой деятельностью иностранного государства, осуществляемой в любом месте;
3) действии, совершенном вне территории США в связи с осуществлением коммерческой деятельности иностранного государства в любом месте, и влекущем прямые последствия в США.
Таким образом, по любому требованию о предоставлении судебной защиты иностранное государство несет ответственность в такой же форме и степени, как частное лицо в сходных обстоятельствах.
Нормы российского законодательства об иммунитете иностранного государства весьма незначительны по объему и крайне противоречивы по содержанию. Так, ФЗ «О соглашениях о разделе продукции»1995 г. говорит о том, что в соглашениях, заключаемых с иностранными гражданами и иностранными юридическими лицами, может быть предусмотрен отказ государства от судебного иммунитета, иммунитета в отношении предварительного обеспечения иска и исполнения судебного и (или) арбитражного решения (ст. 23). Арбитражный процессуальный кодекс РФсодержит ст. 251 «Судебный иммунитет», которая гласит, что иностранное государство, выступающее в качестве носителя власти, обладает судебным иммунитетомпо отношению к предъявленному к нему иску в Арбитражном Суде в РФ, привлечению его к участию в деле в качестве третьего лица, наложению ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории РФ, и принятию по отношению к нему судом мер по обеспечению иска и имущественных интересов. Обращение взыскания на это имущество в порядке принудительного исполнения судебного акта Арбитражного Суда допускается только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором РФ или федеральным законом. Судебный иммунитет международных организаций определяется международным договором РФ и федеральным законом. Отказ от судебного иммунитета должен быть произведен в порядке, предусмотренном законом иностранного государства или правилами международной организации.
Гражданский процессуальный кодекс РФв ст. 401 «Иски к иностранным государствам и международным организациям. Дипломатический иммунитет» гласит, что предъявление в суде в РФ иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории РФ, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором РФ или федеральным законом. Международные организации подлежат юрисдикции судов в РФ по гражданским делам в пределах, определенных международными договорами РФ и федеральными законами.
Проанализировав приведенные выше нормы российского законодательства, можно прийти к заключению о том, что в настоящее время российское право придерживается концепции абсолютного иммунитета иностранного государства в сфере частноправовых отношений, причем такой иммунитет презюмируется, и отказ от него должен быть выражен в явной и недвусмысленной форме. Позиция судебной практики, изложенная в документах Высшего Арбитражного Суда РФ, также поддерживает принцип абсолютного иммунитета. В частности, в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 8 «О действии международных договоров РФ применительно к вопросам арбитражного процесса»от 11 июня 1999 г. указано, что арбитражный суд принимает иск по коммерческому спору, ответчиком в котором является иностранное государство, выступающее в качестве суверена, только при наличии явно выраженного согласия ответчика на рассмотрение спора в Арбитражном Суде РФ. Подобное согласие следует рассматривать в качестве отказа от судебного иммунитета иностранного государства.
Как мы видели ранее, российское законодательство содержит бланкетные нормы, отсылающие в вопросах государственного иммунитета к нормам специального закона. В настоящее время разработан проект федерального закона «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности»Проект был опубликован в приложении к газете ЭЖ-Юрист, 1998, № 36 (38), сентябрь..
Основные начала выступления государства в качестве субъекта МЧП заключаются в том, что отношения имеют исключительно гражданско-правовой характер, а контрагентом государства может выступать только иностранное частное лицо. В современном мире признается общий принцип - государство, участвуя в частноправовых отношениях, выступает в них на равных началах со своими контрагентами. Это положение закреплено в ст.ст. 124 и 1204 ГК РФ. Однако данные нормы российского права имеют диспозитивный характер и предусматривают возможность издания законов, устанавливающих приоритетные права государства в частноправовых отношениях. В отечественной доктрине большинство ученых отмечают, что сделки с государством подвержены повышенному риску.
Институт государственного иммунитета в международных договорах
Основной международно-правовой акт, регулирующий иммунитеты государства, это Европейская (Брюссельская) Конвенция о государственном иммунитете 1972 г., принятая Советом Европы. В Конвенции прямо закреплена теория функционального иммунитета. Иностранное государство пользуется иммунитетом в отношениях публичного характера, но не вправе ссылаться на иммунитет в суде другого государства при вступлении в частноправовые отношения с иностранными лицами.
Основные положения конвенции сводятся к следующему. Договаривающееся государство, выступающее в качестве истца или третьего лица в судебном разбирательстве в суде другого договаривающегося государства, признает в отношении предпринятого судебного разбирательства юрисдикцию судов этого государства. Такое государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции в суде другого договаривающегося государства, если оно ссылается на иммунитет от юрисдикции после принятия решения по существу вопроса. Государство не пользуется иммунитетом в случае, когда судебное разбирательство связано с трудовым соглашением и работа подлежит исполнению на территории государства, где происходит судебное разбирательство и т.д. Российская Федерация в этой Конвенции не участвует.
В 2004 г. подписана Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности(основанная на доктрине функционального иммунитета).
Список литературы
Арбитражный процессуальный кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».
Гражданский кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».
Гражданский процессуальный кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».
Европейская конвенция об иммунитете государств 1972 г. // Международное частное право: Сборник документов. - М.: БЕК, 1997.
Закон Англии об иммунитетах суверенов 1978 г. // Международное частное право. Действующие нормативные материалы. - М., 1999. - С. 61-65.
Закон США об иммунитетах иностранных суверенов 1976 г. / Г.К. Дмитриева, М.В. Филимонова // Международное частное право. Действующие нормативные материалы. - М., 1999. - С. 55-60
Международное частное право. Иностранное законодательство. - М., 2001.
Федеральный закон «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. - 1999. - № 2. - Ст. 231.
Федеральный закон «О соглашениях о разделе продукции» // СЗ РФ. - 1996. - № 1. - Ст. 18; 1999. - № 7. - Ст. 849.
Бакатин Д.В., Ковалева Т.К., Жарикова Е.С. Иммунитет государства в конституционном и гражданском праве: отдельные аспекты теории и практики // Вестник Московского ун-та. - 1996. - № 6. - С. 26-39. - (Серия 11. Право).
Дамиров Р.Э. Калашникова против США. Определение Конституционного Суда РФ по жалобе Калашниковой // Московский журнал международного права. - 2001. - № 4.
Звеков В. Участие Российской Федерации, субъектов РФ, муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством // Хозяйство и право. - 1998. - № 5. - С. 13-19.
Звеков В.П. Государство как субъект гражданских правоотношений с участием иностранных юридических лиц, граждан и государств // Комментарий части первой Гражданского кодекса РФ для предпринимателей. - М., 1995.
Канашевский В.А. Публично-правовые образования РФ как субъекты МЧП // Журнал международного частного права. - 2003. - № 3 (41).
Канашевский В.А. Сделки с участием государства в международном частном праве // Журнал международного частного права. - 2006. - № 1 (51).
Колпакова Т.Г. Конституционно-договорные основы международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации // Журнал российского права. - 2001. - № 6.
Некоторые вопросы судебной практики по гражданским делам. Дела по искам к государству // Вестник ВАС РФ. - 1998. - № 2. - С. 90-98.
Пятков Д.В. О гражданской правосубъектности Российской Федерации, ее субъектов и муниципальных образований // Журнал российского права. - 1999. - № 10.
Силкина И.В. Лица, имеющие право ссылаться на государственный иммунитет: современные тенденции зарубежной судебной практики // Московский журнал международного права. - 2005. - № 1.
Ушаков Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности. - М., 1993.
Хлестова И.О. О присоединении России к Европейской Конвенции об иммунитете государства 1972 г. // Журнал российского права. - 2005. - № 4.
Хлестова И.О. Проблемы юрисдикционного иммунитета иностранного государства в работе Комиссии международного права // Сов. ежегодник международного права. - 1988. - М., 1989. - С. 183-194.
Хлестова И.О. Проблемы юрисдикционного иммунитета иностранного государства (законодательство и практика). - М., 2002.
Швыдак Н.Г. Юрисдикционные иммунитеты иностранных государств в судебной практике Франции и Швейцарии // Журнал российского права. - 1997. - № 7. - С. 125-134.
Шмиттгофф К.М. Экспорт: право и практика международной торговли: пер. с англ. Н.Г. Волковой и др. - М., 1993.
ура, США, ЮАР, судебная практика Австрии, Греции, Италии, Швейцарии, ФРГ. Положения проекта полностью основаны на доктрине функционального иммунитета; очень многие нормы реципированы из Европейской конвенции 1972 г..
В настоящее время главным средством преодоления территориального характера авторского и патентного права является заключение межгосударственных соглашений о взаимном признании и охране прав на интеллектуальную собственность. Их разработка и принятие позволяют правам, возникающим по законам одного государства, действовать и охраняться на территории другого в соответствии с его законодательством. Иностранцы в этом случае получают возможность обладать правомочиями, предоставленными местными законами, а их национальные законы, как правило, не учитываются и не применяются.
В целях ликвидации практики контрафакции (не законной перепечатки литературных произведений) со второй половины XIX века все большее развитие получает тенденция заключения между государствами двусторонних соглашений об охране авторских прав своих граждан, а в 1886г. вэтой области был принят первый многосторонний международный договор Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений. В дальнейшем этот документ неоднократно пересматривался на международных конференциях, проходивших в 1896, 1908, 1914, 1928, 1948 и 1967 годах. Послед из них состоялась в 1971г. вПариже. Поэтому для стран участниц конвенция действует в различных редакциях. Для России этот международно-правовой документ действует с 13 марта 1995г.
В соответствии с данным документом к числу охраняемых относятся авторские права на литературные и художественные произведения и сборники, в том числе на продукты кинематографического, фотографического, хореографического, музыкального и драматического творчества.
При определении субъектов охраны Бернская конвенция руководствуется географическим критерием, в соответствии с которым предпочтение отдается стране происхождения (первого опубликования) Произведения, поэтому если, например, гражданин государства, не входящего в Бернский союз, впервые опубликовал произведение на территории государства участника конвенции, то его авторские права в этой стране должны быть, безусловно, соблюдены.
Срок охраны авторского права установлен в пределах жизни автора и пятидесяти лет после его смерти. Однако страны-участницы могут установить и более продолжительные сроки. В случае конкретного спора такой срок не может быть более продолжительным, чем срок действия авторского права, который был установлен в стране, где спорное произведение было впервые опубликовано. Это означает, например, что в Германии, по законодательству которой срок охраны произведений составляет период жизни автора и 70 лет после его смерти, переизданные произведения российских авторов будут охраняться лишь в течение 50 лет после их смерти, так как именно такой срок охраны авторских прав установлен законодательством нашей страны. Бернская конвенция определяет также сокращенные сроки охраны реализации исключительного права автора на перевод своего произведения.
Бернская конвенция содержит подробные правила определяющие содержание авторских прав. Во-первых, это личные имущественные и неимущественные права, объем и порядок судебной защиты которых должен устанавливаться национальным законодательством того государства, где предъявляется требование об охране. Во-вторых, это специальные права, оговоренные в самой Конвенции, реализация которых может происходить без отсылки к законодательству ее стран участниц. К числу последних относятся исключительное право автора перевод своих произведений, на воспроизведение экземпляров произведения, на публичное исполнение музыкальных и драматических произведений, на передачу свои произведений по радио и телевидению, их публичное чтение, переделку, запись и ряд других прав.
Бернская конвенция ограничивает возможность свободного использования литературных и художественных произведений за границей, оговаривая обязательные условия получения согласия обладателей авторских прав опубликование таких произведений, выплаты авторского гонорара и т.д., поэтому Конвенция не отвечает в ряде случаев интересам развивающихся стран, для которых высокий уровень охраны прав авторов экономически невыгоден либо недостижим.
Вторым важнейшим многосторонним международным договором, принятым в целях охраны авторских прав, стала Всемирная (Женевская) конвенция об авторском праве 1952г., которая была разработана под эгидой ЮНЕСКО (в 1971г. на дипломатической конференции в Париже в нее были внесены изменения). Инициаторами принятия новой конвенции стали те государства, которые считали для себя нежелательным участие в Бернской конвенции, которая содержала довольно жесткие требования к национальному законодательству своих стран-участниц. В настоящее время в Женевской конвенции участвует более 90 государств мира. Для Российской Федерации с 13 марта 1995г. она действует в редакции 1971г.
Главное различие между Бернской и Женевской конвенциями состоит в том, что если первая направлена на установление относительно однообразного правового режима охраны авторских прав в странах-участницах, то основная цель второй обеспечить защиту авторских прав иностранцев в соответствии с национальным законодательством государств-членов. Тем самым Женевская конвенция в меньшей степени, чем Бернская, требует унификации национально-правовых норм стран-участниц. По своему содержанию она носит более универсальный характер, что делает возможным участие в ней государств с различным законодательством в области авторского права.
Права авторов и других обладателей авторских прав, как указано в ст. I Конвенции, должны охраняться постольку, поскольку они относятся к произведениям литературы, науки и искусства, включая письменные, музыкальные, драматические, кинематографические произведения, а также произведения живописи, графики и. скульптуры. Государства в своем национальном законодательстве вправе расширить этот перечень. Однако права на указанные выше категории произведений должны быть защищены их законодательством в обязательном порядке.
Конвенция предусматривает охрану прав на опубликованные и неопубликованные произведения граждан государств-участников, причем даже в том случае, если это произведение впервые было опубликовано на территории страны, не участвующей в Конвенции (ст. II). При этом в соответствии со ст. IV под выпуском произведения в свет следует понимать «воспроизведение в какой-либо материальной форме и предоставление неопределенному кругу лиц экземпляров произведения для чтения или ознакомления путем зрительского восприятия». Из этого следует, в частности, что музыкальное произведение будет считаться выпущенным в свет не в момент его исполнения, а в момент выхода из печати нот.
Женевская конвенция закрепляет принцип национального режима охраны авторских прав иностранцев. Его смысл заключается в том, что опубликованным за рубежом произведениям иностранных авторов стран-участниц в данном государстве должна предоставляться такая же охрана, которая по его внутреннему законодательству уже предоставлена произведениям собственных граждан, впервые опубликованным в данной стране. На этих же условиях подлежат охране не выпущенные в свет произведений граждан государств участников Конвенции.
Статья Ш Конвенции закрепляет процедуру упрощения формальностей, необходимых для приобретения зашиты авторского права. Так, если по внутреннему законодательству какого-либо государства-участника условием охраны авторского права является соблюдение ряда формальностей (депонирование, регистрация, нотариальное удостоверение, уплата сборов и т.п.), то в отношении всех охраняемых Конвенцией произведений эти требования считаются выполненными при соблюдении следующих двух условий:
во-первых, если данное произведение впервые выпущено в свет вне территории страны, где испрашивается охрана, и если автор не является гражданином этого государства;
во-вторых, если, начиная с первого выпуска в свет произведения, все его экземпляры, изданные с разрешения автора или любого другого обладателя его прав, будут носить знак с указанием имени обладателя авторского права и года первого выпуска произведения в свет.
Если эти условия отсутствуют, то государство, где испрашивается охрана, может требовать соблюдения всех формальностей и условий, необходимых для приобретения и реализации авторского права, в том числе и процессуального характера при рассмотрении дел о защите авторских прав в суде. Вместе с тем государство участник Конвенции в соответствии с ее положениями должно без каких-либо формальностей установить правовые средства охраны для не выпущенных в свет произведений граждан других стран-участниц.
Основное правило Конвенции, которое применяется к определению срока охраны авторского права, так же как и вся Конвенция, базируется на принципе национального режима и заключается в следующем: произведения, на которые распространяются положения Конвенции, должны в данном государстве охраняться в течение того же срока, что и произведения национальных авторов. Однако из этого правила есть два исключения:
ни одно государство-участник не обязано охранять произведения иностранных авторов, на которые распространяется Конвенция, в течение более длительного периода времени, чем срок, определенный законодательством страны происхождения произведения.
Единственное право автора, которое прямо регламентируется Конвенцией право на перевод (ст. V). Оно является исключительным и без разрешения автора или другого обладателя авторских прав любой перевод произведения будет неправомерным. Если разрешение на перево
1. Возникновение теории функционального иммунитета явилось ответом на возникшую необходимость в ограничении абсолютного иммунитета государства. Суть теории функционального иммунитета государства достаточно проста: все действия государства делятся на публично-правовые (acta jure imperii) и частноправовые (acta jure qestionis). В результате при публично-правовых действиях, когда государство осуществляет свои функции, основанные на суверенитете, оно сохраняет иммунитет и соответственно неподсудно иностранным судам, в отношении его невозможны меры по обеспечению иска и невозможно принудительное исполнение судебного решения иностранного суда. При действиях частноправового характера государство лишается иммунитета и выступает в отношениях со своими зарубежными контрагентами на равных.
Первая попытка сформулировать теорию функционального иммунитета государства была предпринята в 1891 г. в проекте регламента Института международного частного права, где допускалось предъявление исков к торговым или промышленным предприятиям, принадлежащим иностранному государству.
Следующим шагом стала Конвенция для унификации некоторых правил относительно иммунитета государственных судов от 10 апреля 1926 г., принятая в Брюсселе и дополненная Протоколом от 24 мая 1934 г., которая установила норму о функциональном иммунитете государства.
В мая 1952 г. Государственный департамент США официально объявил, что при выдаче заключений о наличии иммунитета у иностранного государства он будет руководствоваться теорией функционального иммунитета.
2. Первым международным актом, регулирующим иммунитет государства, явилась Европейская конвенция об иммунитете государства, подписанная 16 мая 1972 г. в рамках Совета Европы.
В преамбуле содержалось обоснование принятия Конвенции: «… целью Совета Европы является достижение более тесного союза между его членами; в международном праве существует тенденция к ограничению тех случаев, когда государство может ссылаться на иммунитет в иностранных судах; установление в отношении друг с другом совместных норм, касающихся объема иммунитета от юрисдикции, которым государство пользуется в судах другого государства».
В главе I Конвенции «Иммунитет от юрисдикции» были перечислены условия, при которых Договаривающееся государство не будет пользоваться иммунитетом в судах другого Договаривающегося государства. К таким условиям отнесены:
Предъявление встречного иска к Договаривающемуся государству, выступающему в качестве истца или третьего лица в судебном разбирательстве в суде другого Договаривающегося лица (ст. 1);
Наличие международного соглашения, ясно выраженного положения, содержащегося в договоренности, составленной в письменной форме, или ясно выраженного согласия, данного после возникновения спора (ст. 2);
Договаривающееся государство не пользуется иммунитетом в суде другого Договаривающегося государства, если оно ссылается на иммунитет от юрисдикции после принятия решения по существу вопроса (ст. 3);
Если судебное разбирательство связано с обязательством государства, которое в силу имеющегося соглашения должно быть осуществлено на территории государства, где происходит судебное разбирательство (ст. 4);
Когда судебное разбирательство связано с трудовым соглашением, заключенным между государством и физическим лицом, и работа подлежит исполнению на территории государства, где происходит судебное разбирательство (ст. 5);
Если Договаривающееся государство участвует с одним или несколькими частными лицами в обществе, ассоциации или юридическом лице, имеющем свое реальное или официальное место нахождения или свое главное учреждение на территории государства, где происходит разбирательство (ст. 6);
Если Договаривающееся государство имеет на территории государства, где происходит судебное разбирательство, бюро, агентство либо другое учреждение, через которые оно осуществляет тем же образом, что и частное лицо, промышленную, коммерческую или финансовую деятельность и если судебное разбирательство касается этой деятельности (ст. 7);
a) патента на изобретение, чертежа или промышленной модели, производственного или товарного знака, фирменного наименования или другого аналогичного права;
b) несоблюдения государством в государстве, где происходит судебное разбирательство, упомянутого права, которое в нем охраняется и принадлежит третьему лицу;
c) несоблюдение государством в государстве, где происходит судебное разбирательство, авторского права, которое в нем охраняется и принадлежит третьему лицу;
d) права использования названия фирмы в государстве, где происходит судебное разбирательство (ст. 8);
Если судебное разбирательство касается:
a) права государства на недвижимость, на владение или на пользование такой недвижимостью государством; или
b) возлагаемого на него обязательства, либо как владельца права на недвижимость, либо как на владельца или пользователя этой недвижимостью, и если недвижимость находится на территории государства, где происходит судебное разбирательство (ст. 9);
Если судебное разбирательство касается права на имущество движимое или недвижимое, зависящее от права наследования или дарения, либо на бесхозное имущество (ст. 10);
Если судебное разбирательство касается возмещения за телесное повреждение или материальный ущерб, вызванные фактом, имевшим место на территории государства, где происходит судебное разбирательство, и если лицо, причинившее ущерб, находилось там в тот момент, когда этот факт имел место (ст. 11);
Если Договаривающееся государство согласилось в письменной форме вынести на арбитраж уже возникшие споры или те, которые могут возникнуть по гражданским или коммерческим вопросам (ст. 12).
Европейская конвенция об иммунитете государств 1972 г. была ратифицирована немногими государствами Совета Европы и вступила в силу лишь в 1990 г., хотя для этого требовались всего три ратификационные грамоты. Официально участниками Конвенции являются только восемь государств. Несмотря на это, теория функционального иммунитета государства в настоящее время действует в судебных системах ФРГ, Австрии, Франции, Бельгии, Греции, Швейцарии, Италии, Дании, Финляндии, Норвегии и других европейских стран.
3. Из национальных законов, оказавших заметное влияние на утверждение теории функционального иммунитета, особо выделяются законы, принятые в США и Великобритании.
Закон США «Об иммунитете иностранных государств» был принят в 1976 г. и законодательно оформил переход этой страны к теории функционального иммунитета государства, которая на практике, как уже отмечалось, применялась с 1952 г. В ст. 1604 Закона подтверждалось наличие иммунитета иностранных государств в судах США и судах отдельных штатов. Исключения из иммунитета от юрисдикции иностранного государства перечислены в ст. 1605 и 1607.
Согласно ст. 1605 иностранное государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции в судах США в любом деле:
1) в котором оно отказалось от иммунитета;
2) в котором иск основан на коммерческой деятельности иностранного государства в США;
3) в котором предметом разбирательства являются нарушенные права собственности и эта собственность находится в США и используется иностранным государством в коммерческой деятельности;
4) в котором право собственности в США приобретено путем правопреемства или дарения или предметом разбирательства является право собственности на недвижимое имущество, находящееся в США;
5) в котором предъявлен иск о возмещении денежной компенсации за причинение телесного вреда или смерти, или имущественный вред или убытки, вызванные правонарушением иностранного государства или любого официального лица или работодателя этого государства, действующего в официальном качестве;
6) в котором предъявляется иск в адмиралтейство для признания права удержания судна или груза иностранного государства в связи с его коммерческой деятельностью.
Согласно ст. 1607 иностранное государство не пользуется иммунитетом от встречного иска.
Закон Великобритании «О государственном иммунитете» был принят 22 ноября 1978 г. На него оказал заметное влияние Закон США. В Законе Великобритании также утверждается общая норма о действии иммунитета иностранного государства (ст. 1), а затем следует перечень исключений из этой нормы (ст. 2–11).
Наиболее важным исключением является изъятие из иммунитета коммерческих сделок и обязательств иностранных государств (ст. 3). Коммерческая сделка определяется как любой договор о поставке товаров или предоставлении услуг, любой заем или другая сделка на предоставление финансовых услуг, а также любая другая сделка или деятельность коммерческого, промышленного, финансового, профессионального или любого другого аналогичного характера, в которую государство вступает не в порядке осуществления своей суверенной власти.
В то же время ст. 16 Закона Великобритании подтверждает дипломатические и консульские иммунитеты, незыблемость прав государства в отношении вооруженных сил, ядерных установок, в вопросах уголовного процесса и налогообложения.
Закон о юрисдикционных иммунитетах: на границе права и политики
Комитет Государственной Думы по вопросам собственности ведет работу над проектом закона «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации», который был внесен в Государственную Думу 5 августа 2015 г. В соответствии с законопроектом с 1 января 2016 г. суды могут быть управомочены ограничивать иммунитет иностранных государств в отношении споров, возникающих из гражданско-правовых сделок и предпринимательской деятельности, трудовых правоотношений, участия в организациях, а также в отношении споров, касающихся прав на имущество, возмещения вреда, интеллектуальной собственности или связанных с эксплуатацией судна. Помимо этого, законопроект содержит нормы, регулирующие обеспечительные меры в отношении иностранного государства и исполнение судебных решений.
Стоит отметить, что законодательное регулирование ограничения юрисдикционного иммунитета иностранного государства не является новаторством, поскольку подобные законы действуют в США, Великобритании и других странах.
В пояснительной записке к законопроекту указано, что принятие закона обусловлено расширением масштаба внешнеэкономических связей, возникновением тенденции отказа государств от юрисдикционного иммунитета, а также возросшим числом исков, предъявляемых к Российской Федерации, и распространением концепции ограниченного иммунитета. Кроме того, этот законопроект станет своеобразным ответом на попытку ограничения юрисдикционного иммунитета, предпринятую Бельгией и Францией в отношении России. В этих государствах после признания решения международного арбитража в Гааге по делу ЮКОСа было возбуждено исполнительное производство, в рамках которого российским учреждениям, которые находятся на территории этих стран, были предъявлены документы об аресте государственного имущества Российской Федерации.
Законопроект был разработан Правительством РФ. По мнению Председателя Правительства, Д. А. Медведева, законопроект впервые предусматривает возможность ограничить на основе принципа взаимности иммунитет иностранного государства от участия в судебных разбирательствах, от обеспечительных мер и от исполнения судебных актов, а также определить пределы такого иммунитета. Также Председатель Правительства РФ подчеркнул, что Российская Федерация должна иметь право вводить ответные ограничения для государств, включая отказ от предоставления такому государству иммунитета.
В законопроекте четко определена сфера применения его норм. В частности, закон не может ограничить иммунитет, в отношении осуществления функций дипломатических представительств, консульских учреждений, представительств международных организаций, также не затрагивает он привилегии и иммунитеты глав государств, правительств и министров иностранных дел. Таким образом, законопроект разработан с учетом обязательств Российской Федерации, возникших из международных договоров.
Законопроект закрепляет давно существующий и применяемый судами принцип взаимности. В статье 5 указано, что суды на основе этого принципа вправе исходить из того же объема юрисдикционного иммунитета, каким Российская Федерация пользуется в соответствующем иностранном государстве. Заключения по вопросам предоставления юрисдикционных иммунитетов в иностранном государстве уполномочено давать МИД России.
В статье 8 проекта находит свое отражение доктрина функционального иммунитета, в соответствии с которой иностранное государство, его органы, а также собственность пользуются иммунитетом только тогда, когда государство осуществляет суверенные функции. Таким образом, иммунитет иностранного государства ограничивается в отношении предпринимательской деятельности на территории Российской Федерации. Существенным недостатком этой доктрины является ее оценочный характер: суду в каждом конкретном случае необходимо в зависимости от характера и цели сделки устанавливать, связана ли она с осуществлением государством суверенных властных полномочий.
Если законопроект будет принят, то в целях реализации его норм и унификации правового регулирования потребуется внести изменения в Гражданский процессуальный кодекс, Арбитражный процессуальный кодекс и Федеральный закон «Об исполнительном производстве», которые содержат положения, определяющие особенности рассмотрения дел с участием иностранных лиц, в том числе о признании и исполнении решений иностранных судов.
Что касается проблемы юри
сдикционного иммунитета иностранных государств в отношении споров, возникающих из предпринимательской деятельности, то суды, применяя подходы, выработанные в судебной практике, на протяжении многих лет ограничивают юрисдикционный иммунитет иностранных государств по данной категории споров (пп. 6, 7 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 18 января 2001 г. № 58). Однако целью законопроекта, в первую очередь, является сдерживание угрозы обращения взыскания на государственное имущество России за рубежом, и имплементация в национальное право принципа взаимности даст судам правовое основание ограничить иммунитет иностранного государства в качестве ответной меры за аналогичные действия, предпринятые им в отношении Российской Федерации.
В случае принятия законопроекта, маловероятно, что правоприменительная практика изменится кардинально в отношении споров, возникающих из предпринимательской деятельности иностранных государств на территории Российской Федерации, в то же время, судебной практике в отношении ограничения на основе принципа взаимности юрисдикционного иммунитета только предстоит сформироваться.
Законодательство и судебная практика зарубежных стран об иммунитете иностранного государства
В 70-х гг. XX в. в ряде зарубежных стран (Австралии, Великобритании, Канаде, Пакистане, Сингапуре, США, ЮАР) были приняты законодательные акты, основанные на теории функционального иммунитета государства. В некоторых странах (Австрии, Бельгии, Греции, Дании, Норвегии, Финляндии, ФРГ, во Франции, в Швейцарии), где специальное законодательство об иммунитете иностранного государства отсутствует, теории функционального иммунитета государства придерживается судебная практика.
Все законодательные акты, посвященные иммунитету иностранного государства, содержат норму о предоставлении иностранному государству иммунитета. Более того, законы Великобритании, Канады, Пакистана, Сингапура закрепляют обязанность суда предоставить иностранному государству иммунитет, даже если оно не участвует в разбирательстве. Иностранное государство не пользуется иммунитетом, если оно подчинилось юрисдикции судов другого государства. Такое подчинение возможно в виде отказа от иммунитета. Отказ может быть выражен в форме соглашения. Заключение иностранным государством соглашения, в котором определяется подлежащее применению иностранное право, не означает его отказа от иммунитета. Иными словами, выбор права не означает отказ от иммунитета. Именно так это изложено в законах Австралии, Великобритании, Пакистана.
В законах США и Канады подобных положений нет. Закон США устанавливает, что иностранное государство может отказаться от иммунитета прямо или косвенно. Четкие положения, определяющие случаи косвенного отказа от иммунитета, содержат законы Великобритании, Канады, Пакистана, Сингапура. Предполагается, что иностранное государство подчинилось юрисдикции: а) если оно возбудило разбирательство; б) если оно вступило в дело или предприняло меры в отношении разбирательства. При этом если иностранное государство вступило в дело или предприняло меры в отношении дела только для того, чтобы потребовать предоставления иммунитета, не считается, что оно подчинилось юрисдикции суда. Иной позиции придерживается закон США, в соответствии с которым факт появления иностранного государства перед судом означает, что оно признало юрисдикцию судов США по конкретному делу. Поэтому иностранному государству, к которому был предъявлен иск в судах США, следует обратиться к процедуре так называемого специального обращения в суд (special appearance), которая означает согласие на подчинение юрисдикции суда для единственной цели – защиты юрисдикционного иммунитета.
Согласно законам Великобритании, Пакистана, Сингапура, США заключение иностранным государством соглашения о подчинении спора международному коммерческому арбитражу означает, что оно не пользуется иммунитетом в разбирательствах относительно осуществления государством надзорных функций, например относительно отмены арбитражных решений.
Признание за отдельным субъектом статуса «иностранного государства» является необходимой предпосылкой для признания его иммунитета. Законы по-разному подходят к решению вопроса о том, что представляет собой иностранное государство. Как правило, закрепленное в национальных законах понятие «иностранного государства» охватывает главу государства, правительство, агентство, учреждение иностранного государства. Закон США уточняет, что под агентством понимается государственное образование, которое является самостоятельным юридическим лицом, корпорацией, органом государства или его политическим подразделением, большинство акций которого или иным образом заявленной собственности принадлежит иностранному государству.
Выше отмечено, что если иностранное государство ведет торговую деятельность, заключает торговые сделки, оно, как это следует из приведенных законов, не пользуется иммунитетом. Определение торговой деятельности имеет большое значение, так как, даже признав за какой-либо спорящей стороной статус «иностранного государства», суд откажет ей в предоставлении иммунитета, если иностранное государство ведет торговую деятельность.
Законодательство иностранных государств по-разному подходит к определению понятия «торговая деятельность», «торговая сделка». Законодательные акты Великобритании, Пакистана, Сингапура содержат только перечень видов сделок, совершение которых может привести к утрате государством иммунитета, а само определение торговой деятельности в них отсутствует. Законы этих стран под торговой сделкой понимают: а) контракты о поставке товаров или предоставлении услуг; б) договоры займа или другие сделки финансового характера, гарантии и поручительства; в) сделки или деятельность торгового, промышленного, профессионального или подобного характера, в которую государство вступает или с которой государство связано иным образом, чем при осуществлении суверенных функций. В Канаде и США торговая деятельность определяется лишь в самом общем виде. Так, согласно закону Канады «торговая деятельность» означает любую сделку, акт либо регулярное ведение деятельности, которые по своей природе имеют торговый характер. Предусматривается, что суды при определении характера деятельности иностранного государства должны принимать во внимание природу этой деятельности, отдельной сделки, а не ее цель.
Хотя в законах Великобритании, Пакистана, Сингапура подобной нормы ист, на практике суды и этих стран применяют критерий природы сделки.
Законы зарубежных стран предусматривают и другие требования, относительно которых иностранное государство не пользуется иммунитетом. Так, при соблюдении определенных условий иммунитет иностранному государству не предоставляется в отношении споров, связанных с контрактом о найме на работу, причинением вреда здоровью, утратой или повреждением имущества, споров, связанных с интеллектуальной собственностью, участием государства в корпорациях, споров относительно торговых судов.
От судебного иммунитета законодательство иностранных государств отличает иммунитет от предварительных мер и исполнительных действий. В соответствии с законами Австралии, Великобритании, Канады, Пакистана согласие иностранного государства подчиниться юрисдикции иностранных судов не считается согласием на применение предварительных мер и исполнительных действий.
По законам Австралии, Великобритании, Канады, Пакистана, Сингапура, США иммунитет от исполнительных действий иностранному государству не предоставляется в отношении собственности, которая используется в торговых целях. В странах, в которых не было издано законодательство об иммунитете государства, но судебная практика которых применяет положения теории функционального иммунитета, иностранному государству также не предоставляется иммунитет от предварительных мер и исполнительных действий, если его собственность используется в торговых целях.
Вместе с тем существуют виды собственности иностранного государства, которым предоставляется полный иммунитет от предварительных мер и исполнительных действий. По законодательству ряда стран (Великобритании, Пакистана и др.) такой иммунитет предоставляется собственности иностранного государства, которая используется или предназначена для использования: а) для нужд консульского и дипломатического представительства; б) в связи с военной деятельностью или является военной по своей природе, либо находится под контролем военных властей (законы США, Канады, Австралии).
Таким образом, несмотря на некоторые особенности законодательных актов различных стран, базирующихся на теории функционального иммунитета, все они в принципе разрешают применение предварительных мер и исполнительных действий в отношении собственности иностранного государства, но определяют виды собственности, которые пользуются полным иммунитетом от предварительных мер и исполнительных действий. К таким видам собственности, как отмечалось, относится собственность, используемая в дипломатических и консульских целях, в военных целях.
Важная роль в применении теории функционального иммунитета отводится суду, так как именно суд является органом, в компетенцию которого входит решение вопроса о том, пользуется ли сторона иммунитетом. Однако страны, в которых были приняты законы об иммунитете, органы исполнительной власти в различной степени продолжают участвовать в решении вопроса о предоставлении иммунитета. Теперь органы исполнительной власти выдают заключения, удостоверяющие, что конкретная спорящая сторона является иностранным государством, толкующие положения законов об иммунитете, устанавливающие взаимность. Это право исполнительной власти закреплено в законах Австралии, Великобритании, Канады, Пакистана, Сингапура. В законах США отсутствуют подобные нормы. Однако и там органы исполнительной власти оказывают влияние на деятельность судов. Мнение Государственного департамента по существу обязательно для суда. Целесообразность такого вмешательства доктрина обосновывает ссылками на интересы внешней политики. В странах, в которых не были изданы законы об иммунитете государства, вопрос о предоставлении иммунитета иностранному государству также относится к компетенции суда. На практике органы исполнительной власти пытаются оказывать влияние на суды. Суды относятся к этому негативно. В Австрии, Германии, Италии органы исполнительной власти полностью отстранены от решения вопроса о предоставлении иммунитета иностранному государству.
3.7. Зарубежное законодательство об иммунитете государства
В 70-х годах XX в. роль государства и степень его участия в международных частноправовых отношениях увеличились. В связи с этим стали пересматриваться и традиционные подходы к пониманию иммунитета государства от частных исков в иностранных судах и неприкосновенности государственной собственности, находящейся за рубежом.
С тех пор сложилось три варианта национального регулирования иммунитета государства: в одних странах этот вопрос разрешается при помощи специального закона, которым руководствуются суды и административные органы, столкнувшиеся с участием иностранного государства в гражданско-правовом отношении (США, Великобритания, Канада); в других странах нормы о юрисдикционном иммунитете предусматриваются в процессуальном законодательстве, а о законодательном иммунитете и об иммунитете его собственности – в гражданских кодексах или законах о международном частном праве (Россия, Казахстан, Армения); третья группа стран закрепила правовое положение государства как юридического лица и в этой связи в их законодательстве отсутствуют нормы об иммунитете государства (Грузия).
Одними из первых осознали неэффективность концепции абсолютного иммунитета страны общего права – США, Великобритания, Канада, Пакистан.
Сначала в судебной практике, а затем и научном сообществе этих стран сформировалось убеждение в необходимости ограничения иммунитета государства для гарантированности судебной защиты прав его контрагентов по сделкам. Иммунитет государства мешал рассматривать его в гражданском обороте как равного участника и ставил под сомнение гражданские права иностранных физических и юридических лиц, торгующих с государством или оказывающих ему услуги, что не могло не сказаться на развитии международных хозяйственных связей.
Поэтому в 1976 г. В США принимается Закон об иммунитете иностранных государств (Foreign Sovereign Immunities Act), который определял юрисдикцию Соединенных Штатов относительно исков к иностранному государству. Данный Закон устанавливал исключения из иммунитета иностранного государства, при наличии которых суды США были компетентны рассматривать спор. В качестве основного правила предусматривалось наличие прямого или подразумеваемого отказа иностранного государства от иммунитета (§ 1605a), а также невозможность воспользоваться иммунитетом в споре, связанном с коммерческими сделками. Также устанавливалось, что иммунитет ограничивается и в случае приобретения собственности с нарушением норм международного права (§ 1605 (a) 3) и т.д.
Наибольший интерес вызывает норма Закона США об отказе в иммунитете государству, причинившему на территории США вред личности или смерть, а равно повредившему имущество или способствующему его утрате (§ 1605 (a) 5). Это правило распространяется на любой деликт, а не только связанный с гражданско-правовыми отношениями. В частности, делается оговорка, что действия или бездействие, которые привели к вреду жизни, здоровью или имуществу, совершенные как иностранным государством, так и его должностными лицами и служащими при исполнении ими своих обязанностей (non-commercial torts exception) , приводят к отказу в иммунитете государству. Другими словами, правонарушение может быть в известной степени связано с публичными функциями, и тем не менее это не позволяет ответчику заявлять об иммунитете.
Однако далее американский законодатель отмечает, что правило § 1605 (a) 5 применяется, если причинение вреда связано с осуществлением дискреционных действий иностранного государства. Такое противоречие трудно разрешить, но стоит принять во внимание то, что правительственные функции почти никогда не осуществляются на территории другого государства, за исключением действий дипломатических и консульских служб.
Вслед за Законом США подобные нормативные акты, закрепляющие исключения из иммунитета государства, были приняты в Великобритании в 1978 г., в Канаде в 1982 г.
Постепенно к модели ограниченного иммунитета приходят и страны романо-германской правовой традиции. В ряде стран Западной Европы (Франция, Дания, Норвегия, Греция, Италия, Германия и др.) концепция ограниченного иммунитета иностранного государства сначала проводится в жизнь в судебной практике. Отправной точкой для законодательного выражения идеи функционального иммунитета для этих стран послужила Европейская конвенция об иммунитете государств 1972 г., в преамбуле которой закреплено, что при ее подписании принимается во внимание “существование в международном праве тенденции к ограничению тех случаев, когда государство может ссылаться на иммунитет в иностранных судах”. Страны – участницы этой Конвенции (Австрия, Бельгия, Германия, Нидерланды, Португалия, Швейцария) постепенно закрепили в своем национальном законодательстве идею ограниченного иммунитета. Государства, ее не подписавшие, воспользовались данным текстом как основой для внутригосударственного регулирования. Одной из первых в числе стран континентального права соответствующий закон об иммунитете приняла Аргентина в 1995 г.
В законах указанных стран иммунитет государства от юрисдикции ставится в зависимость от сущности тех сделок, в которых государство принимало участие и которые стали предметом спора. Чаще всего употребляются понятия “торговая сделка” или “коммерческая сделка”, которые не имеют четких критериев и устанавливаются судом в каждом конкретном случае при помощи имеющегося в законах примерного перечня (договор поставки товара, договор возмездного оказания услуг, договор займа, договор поручительства, и т.п.) или гражданско-правовой природы спорного договора. При этом суды, как правило, не занимаются определением цели заключения государством таких сделок, довольствуясь нахождением спорной сделки в системе гражданско-правовых договоров.
Давая характеристику зарубежному регулированию государственного иммунитета, нельзя не упомянуть еще один фундаментальный источник – Кодекс Бустаманте. Этот документ, являющийся приложением к Конвенции о международном частном праве, принятой 20 февраля 1928 г. на VI Международной конференции американских государств в Гаване, вот уже более 70 лет действует в 15 странах Латинской Америки (например, в Бразилии, Венесуэле, на Кубе, в Перу, Чили, Эквадоре и др.). В ряде стран американского региона нормы этого Кодекса применяются как обычаи (Аргентина, Мексика).
См.: Международное частное право. Иностранное законодательство / Предисл. А.Л. Маковского; сост. и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. М., 2000. С. 746 – 798.
В связи со столь феноменальной унификацией коллизионных правил, которую удалось осуществить на основе Кодекса Бустаманте в значительном количестве государств, есть смысл рассмотреть правила об иммунитете, которые в нем предложены.
Сразу стоит отметить, что Кодекс Бустаманте исходит из модели функциональности иммунитета и его связанности с политической деятельностью государства, несмотря на то, что он принят в 1928 г., когда приоритетным был иммунитет абсолютный.
Так, в ст. 333 закреплено правило о том, что суд некомпетентен разбирать гражданские и торговые дела, в которых ответчиками выступают другие государства или их главы в случае личных исков, если они сами прямо не подчинят себя суду или не заявят встречного требования. Аналогичная норма ст. 334 регулирует подачу вещных исков с добавлением, если государство или его глава “действовали в качестве таковых и их действия имели публичный характер”.
Интересна формулировка, используемая Кодексом для установления пределов принципа иммунитета: государство или его глава, действующие в качестве частных лиц, будут подсудны другому государству по общим правилам. Надо полагать, что “государство, действующее как частное лицо” – это не что иное, как “торгующее государство” в США, “государство, участвующее в коммерческой деятельности” (Европейский союз, СНГ).
Белорусский журнал международного права и международных отношений 1999 - № 3
международное право - международное право и внутригосударственное право
ИММУНИТЕТ ИНОСТРАННОГО ГОСУДАРСТВА ОТ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР
Рубен Галстян
Галстян Рубен Рафаэлович - аспирант кафедры международного права факультета международных отношений Белорусского государственного университета
Признание доктриной международного права концепции функционального иммунитета государства и ее закрепление в проекте конвенции Комиссии международного права делает необходимым исследование вопроса относительно иммунитета иностранного государства от принудительных мер.
В международных соглашениях по иммунитету государства, судебной и законодательной практике различных стран ограничение юрисдикционного иммунитета иностранного государства не подразумевает автоматического применения принудительных мер (задержание, арест, взыскание) в отношении его собственности, поскольку иммунитет от принудительных мер и юрисдикционный иммунитет рассматриваются как отдельные элементы принципа иммунитета иностранного государства. Однако лишение истцов результатов прошедшего для них успешного судебного разбирательства в силу иммунитета собственности государства-ответчика от исполнительных мер препятствовало бы частным лицам и организациям реализовать защиту своих законных прав и интересов, поскольку, в случае отказа иностранного государства исполнить решение суда, истцы будут иметь судебное решение, которое невозможно исполнить в принудительном порядке, без чего ограничение юрисдикционного иммунитета иностранного государства лишается смысла.
Тем не менее судебная и законодательная практика большинства государств относительно вопроса применения принудительных мер в отношении собственности иностранного государства более сдержанна, чем при осуществлении юрисдикции в стадии судебного разбирательства. По мнению ряда авторов (Н. А. Ушаков, Я. Синклер, Г. Бадр, Л. Буше) 1 , это связано с тем, что принудительные меры против иностранного государства представляют более тяжкое посягательство на его суверенитет, чем осуществление судебной юрисдикции, и способны задеть существенные интересы иностранного государства, что может привести к различным трениям и ухудшениям отношений между государствами.
По этой причине многие суды в различных странах признавали иммунитет собственности иностранного государства от принудительных мер, несмотря на то, что, следуя принципу ограниченного иммунитета, отказывали в иммунитете от юрисдикции и возбуждали судебное разбирательство в отношении иска, предъявленного иностранному государству. Например, в судебной практике Бельгии, которая одна из первых начала применять принцип ограниченного иммунитета путем осуществления юрисдикции в отношении актов jure gestionis иностранного государства, вплоть до 1951 г. признавался абсолютный иммунитет собственности иностранного государства от принудительных мер 2 . То же самое можно сказать о судебной практике США, Германии, Австрии, Франции 3 .
Вместе с тем, в практике государств появляется и постепенно усиливается тенденция ограничения иммунитета иностранного государства от принудительных мер в отношении его собственности, что является естественным и логическим продолжением ограничения юрисдикционного иммунитета иностранного государства. Сегодня ограничение иммунитета государства от принудительных мер отражено в судебной практике многих государств, в законодательстве ряда стран и в международных соглашениях по иммунитету государства. Тем не менее во всех из вышеперечисленных случаев иммунитет от юрисдикции и иммунитет от принудительных мер рассматриваются как отдельные составляющие общего принципа иммунитета иностранного государства 4 .
Иммунитет собственности иностранного государства от предварительных мер по обеспечению иска и исполнительных действий является общепризнанным принципом. Однако, как и в случае с юрисдикционным иммунитетом, в ходе многолетней практики выработались определенные исключения из этого правила, которые позволяют, в случае отказа иностранного государства от исполнения судебного решения, применять принудительные меры в отношении собственности последнего. Как было отмечено выше, без этих исключений все усилия по обеспечению равных условий для всех участников гражданско-правовых отношений окажутся напрасными. Действительно, какой смысл имеет ограничение юрисдикционного иммунитета иностранного государства в случае наличия у иностранного государства иммунитета от принудительных мер, предоставляющего ему возможность при любом исходе дела отказываться от исполнения судебного решения?
Безусловно, применение мер по исполнению судебного решения может отрицательно сказаться на отношениях между государством суда и государством-ответчиком, однако вероятность этого уменьшится в случае принятия международной конвенции, в которой содержались бы детально разработанные правила, касающиеся принудительных мер, ограничивающие возможность применения принудительных мер в отношении определенных видов собственности иностранного государства. Все страны, принявшие законы об иммунитете иностранного государства, выбрали именно такой путь.
Прежде всего, меры по исполнению судебного решения могут применяться в случае добровольного согласия иностранного государства на осуществление принудительных мер, выраженного в международном соглашении, в письменном контракте или в заявлении на судебном разбирательстве по конкретному делу 5 . Следует отметить, что одно лишь согласие иностранного государства на осуществление юрисдикции еще не предполагает его согласия на применение принудительных мер в отношении его собственности по решению суда 6 . Иными словами, для применения мер по исполнению или обеспечению судебного решения суд должен получить отдельное согласие иностранного государства. Такую точку зрения выразил и Специальный докладчик С. Сучариткул, который в своем докладе Комиссии международного права отметил: «Отказ от юрисдикционного иммунитета не подразумевает согласия на исполнительные меры. Суд государства территории может принять решение об осуществлении юрисдикции в отношении иностранного государства на различных основаниях, таких как коммерческий характер действий, согласие иностранного государства, добровольное подчинение или отказ от иммунитета. Однако суд будет вынужден снова рассмотреть и исследовать вопрос своей компетенции касательно исполнения принятого им решения. На последней стадии исполнения судебного решения иммунитет собственности государства будет зависеть от различий, осуществляемых между видами государственной собственности, в зависимости от которых к ней могут или не могут применяться исполнительные меры» 7 .
Последнее предложение процитированного выше мнения С. Сучариткула подводит нас ко второму основанию применения принудительных мер в отношении собственности иностранного государства. Несмотря на все утверждения о том, что иммунитет от юрисдикции и иммунитет от принудительных мер являются двумя отдельными элементами принципа иммунитета иностранного государства, они имеют общую основу. В силу этого, вспомнив основной критерий ограничения юрисдикционного иммунитета иностранного государства, не составит труда предположить, что служит основанием ограничения иммунитета собственности иностранного государства от принудительных мер. Это критерий коммерческого использования собственности.
Для ограничения иммунитета от принудительных мер почти во всех упомянутых выше международных соглашениях и национальных законах, а также в судебной практике применяется критерий использования собственности в коммерческих целях. Единственное исключение составляет Европейская конвенция об иммунитете государства 1972 г., которая запрещает применение принудительных мер в отношении собственности иностранного государства без его согласия (ст. 23). Вместе с тем, Конвенция обязывает договаривающиеся государства признавать и исполнять вынесенные против них судебные решения. В случае несоблюдения данного условия истцу предоставляется возможность обращения в судебные органы того государства, против которого было вынесено решение суда. Кроме того, Дополнительный протокол предусматривает возможность предъявления иска в специальный Европейский трибунал по иммунитету государства 8 .
Как видим, установленная в Европейской конвенции 1972 г. система основывается на обязательстве государств-участников добровольно подчиняться решениям, вынесенным против них, и предусматривает довольно сложную процедуру в случае отказа государства подчиниться судебному решению. По-видимому, это объясняется сдержанной в те годы позицией многих стран в отношении применения мер по исполнению судебного решения, вынесенного в отношении иностранного государства.
Однако, на наш взгляд, было бы нелишним, как предлагает Н. А. Ушаков, включить в проект статей Комиссии международного права статью, которая подтверждала бы обязанность государства выполнить вынесенное против него судебное решение: «И тогда она звучала бы следующим образом: государство приводит в исполнение окончательное решение, вынесенное против него судом другого государства, в тех случаях, когда, в соответствии с положениями настоящих статей, государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции судов этого другого государства» 9 .
Применение принудительных мер в отношении собственности иностранного государства, в частности государственных морских судов и находящихся на них грузов, в случае их использования в коммерческих целях, предусматривается в Брюссельской конвенции 1926 г. по унификации некоторых правил, касающихся иммунитета государственных судов (стст. 1 и 2), Женевской конвенции 1958 г. об открытом море (стст. 8 и 9), Женевской конвенции 1958 г. о территориальном море и прилежащей зоне (стст. 18-22), Конвенции ООН по морскому праву (стст. 28 (3), 32, 95, 96).
Ограничение иммунитета собственности иностранного государства от принудительных мер на основании использования собственности в коммерческих целях предусматривается и в разработанном Комиссией международного права (КМП) проекте статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности (ст. 18), и в законах об иммунитетах иностранного государства, действующих в ряде государств 10 .
На первый взгляд простая формулировка критерия применения принудительных мер в отношении собственности на практике наталкивается на довольно сложную проблему его воплощения в жизнь, поскольку в определенных ситуациях очень нелегко объективно и точно разграничить коммерческую и некоммерческую собственность. Например, как следует поступать в отношении банковского счета государства, предназначенного для осуществления функций публичного характера, который был использован и в коммерческих целях? Возможно ли применение принудительных мер в отношении государственной собственности, одна часть которой использовалась в коммерческих, а другая в публичных целях (так называемые смешанные фонды или счета)? Не менее важным является вопрос о том, следует ли в целях исполнения судебного решения применять принудительные меры в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся на территории государства суда, или исполнение судебного решения должно ограничиваться собственностью, непосредственно связанной с предметом иска?
Попытаемся раскрыть, каким способом регулируются данные вопросы в проекте КМП, и, сравнив его с другими документами по иммунитету иностранного государства, выясним присущие проекту достоинства и недостатки.
Прежде всего отметим, что, несмотря на возможные в некоторых ситуациях трудности, связанные с разграничением коммерческой собственности от публичной, существует несколько категорий собственности государства, публичный характер которых не вызывает сомнений в силу императивных или обычных норм международного права. К ним относятся:
a) дипломатические и консульские помещения и другая собственность государства, используемая для ведения дипломатической и консульской деятельности их представительств, консульств, специальных миссий и т. д., иммунитет которых закреплен в Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. (ст. 22(3)), Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г. (ст. 31(4)), Конвенции о специальных миссиях 1969 г. (ст. 25(3)). Иммунитет этой категории собственности, включая банковские счета, предусматривается и в статье 19(1)(а) проекта КМП. Отдельное указание в проекте статьи 19(1)(а) на иммунитет банковских счетов не случайно и вполне оправданно, поскольку отсутствие какого-либо отдельного упоминания об иммунитете банковских счетов дипломатических и консульских представительств в вышеназванных конвенциях привело к противоречивым судебным решениям, о которых будет сказано ниже;
b) собственность военного характера, а также собственность, используемая в военных целях. Речь идет об иммунитете морских военных судов, а также государственных судов, используемых в публичных целях, и иной собственности военного характера. Статьи, предусматривающие иммунитет вышеуказанной собственности от принудительных мер, содержатся как в проекте КМП (ст. 19(1)(b)), так и во многих национальных законах об иммунитете иностранного государства 11 ;
c) в отличие от других документов по иммунитету государства, в проекте КМП выделены еще две категории собственности (что следует отнести к числу достоинств проекта), к которым не могут применяться принудительные меры: собственность, «представляющая часть культурного достояния иностранного государства или часть его архивов», не выставленная на продажу (ст. 19(1)(d)), и собственность, «составляющая часть выставки объектов научного, культурного или исторического значения», не выставленная на продажу (ст. 19(1)(е)).
Во всех существующих национальных законах и почти во всех международных соглашениях по иммунитету государства, а также в судебной практике многих стран применение принудительных мер возможно в отношении собственности иностранного государства, предназначенной для использования в коммерческих целях. Тем не менее существует определенная категория собственности, относительно которой отсутствует единый подход как в судебной практике государств, так и в национальных законах по иммунитету государства. В основном расхождения связаны с возможностью применения принудительных мер в отношении банковских счетов дипломатических представительств иностранного государства и счетов центрального банка иностранного государства. Кроме того, государства и юристы выражают противоположные мнения относительно правомерности применения судами мер судебного принуждения в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся на территории государства суда, независимо от связи с предметом иска.
1.Банковские счета дипломатических представительств
В судебной практике ряда стран в разные годы совершались попытки наложения ареста на банковские счета иностранных дипломатических представительств. Главным поводом для таких попыток послужило отсутствие в Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. и Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г. прямого положения об иммунитете банковских счетов дипломатических и консульских представительств. Напомним, что статья 22(3) Конвенции 1961 г. предусматривает неприкосновенность дипломатического представительства, иммунитеты имущества и средств передвижений, корреспонденции и архивов.
В 1977 г. Конституционный суд ФРГ, обсуждая возможность наложения ареста на банковский счет посольства Филиппин, решил, что международное право запрещает применение каких-либо принудительных мер в отношении банковского счета посольства 12 . По мнению суда, хотя в статье 22(3) Венской конвенции 1961 г. отсутствует отдельное упоминание об иммунитете банковского счета дипломатического представительства, тем не менее, в отношении банковского счета дипломатического представительства также недопустимо применение принудительных мер, поскольку его использование имеет существенное значение для беспрепятственного осуществления функций дипломатического представительства.
Подобное решение было принято в 1983 г. судом первой инстанции в Англии по делу Alcom v. Colombia. Суд обосновал свое решение тем, что банковский счет посольства использовался в некоммерческих целях, а именно для обеспечения его функционирования, даже если его часть была использована в коммерческих операциях по покупке товаров и услуг для посольства 13 .
Это решение было пересмотрено Апелляционным судом, который построил свое решение о применении принудительных мер в отношении банковского счета колумбийского посольства на том, что часть денег, находящихся на счету, была использована в коммерческих сделках, и, в силу этого, в отношении указанной части денег, по мнению суда, можно было применить принудительные меры 14 . Суд придерживался точки зрения, согласно которой использование денег, по сути, является коммерческой операцией. Для суда в этом случае приоритетное значение имела природа действия посольства по использованию банковского счета.
Аналогичное решение было принято американским судом в 1980 г., по мнению которого счета иностранных государств (в том числе дипломатических представительств), часть которых использовалась в коммерческих целях, могут быть объектом принудительных мер, поскольку в противном случае у государства будет возможность, используя часть денежных сумм в коммерческих целях, в подходящий момент ссылаться на частичное использование банковского счета в публичных целях 15 .
Хотя суды в основном отказывались от применения принудительных мер в отношении банковских счетов дипломатических представительств 16 , тем не менее, из-за пробелов, существующих в Венской конвенции 1961 г., банковские счета дипломатических представительств не всегда оставались неприкосновенными. Поэтому включение в проект КМП о юрисдикционных иммунитетах положения, предусматривающего иммунитет банковских счетов дипломатических и консульских представительств (ст. 1, п. а), представляется оправданным, поскольку этим исключается двойственная трактовка статьи 22 (3) Венской конвенции о дипломатических сношениях и обеспечивается беспрепятственное осуществление дипломатическими или консульскими представительствами своих функций в стране пребывания.
2.Собственность центральных банков
Как известно, зарубежные счета центральных банков используются не только в публичных целях; зачастую государства используют их в коммерческих операциях. Центральный банк является государственным учреждением, и, казалось бы, принудительные меры в отношении собственности центрального банка должны применяться в зависимости от того, в каких целях она использовалась. Однако, согласно, например, действующему в Великобритании Закону об иммунитетах иностранного государства, собственность центральных банков иностранных государств пользуется полным иммунитетом от принудительных мер 17 . Закон США 1976 г. также предусматривает иммунитет собственности центрального банка иностранного государства, «хранящейся на счету на имя этого банка» (ст. 1611 (b)). Согласно комментарию к Закону, применение принудительных мер в отношении собственности центрального банка иностранного государства возможно в случае использования средств для финансирования коммерческих сделок других государственных органов, учреждений, предприятий 18 . Закон Канады ограничивает иммунитет счетов центральных банков от принудительных мер в случае использования средств, находящихся на счетах, в коммерческих целях.
Комиссия международного права, последовав английскому Закону 1978 г., выбрала вариант полного иммунитета счетов центрального банка, независимо от того, в каких целях они использовались, что, на наш взгляд, не совсем обоснованно. В частности, статья 19 (1)(с) запрещает применение принудительных мер в отношении собственности центрального банка или иных финансовых учреждений иностранного государства. Довольно убедительной выглядит точка зрения Комиссии по правовой реформе Австралии, согласно которой английские и американские законодатели, запрещая применение принудительных мер в отношении собственности центральных банков, в первую очередь исходили из соображений экономических интересов, так как Лондон и Нью-Йорк являются крупными мировыми финансовыми центрами. А поскольку Австралия не имеет подобных интересов, Комиссия не нашла оснований для предоставления центральному банку иностранного государства больше иммунитетов, чем самому иностранному государству. По ее мнению, в целях применения принудительных мер, с собственностью центральных банков и других финансовых учреждений иностранных государств следует поступать так же как с собственностью самого иностранного государства 19 . Иными словами, применение принудительных мер зависит от того, в каких целях использовалась или предназначена для использования собственность центрального банка.
Что касается судебной практики, необходимо отметить, что суды в различных странах применяли принудительные меры в отношении собственности центральных банков тогда, когда, по их мнению, эта собственность не использовалась в публичных целях. Так, в Великобритании еще до вступления в силу Закона об иммунитете иностранного государства Апелляционный суд вынес два решения о применении исполнительных мер в отношении счета Центрального банка Нигерии, указав, что конкретные суммы использовались не в публичных целях, а для финансирования коммерческих сделок 20 . Подобные решения принимались также в Германии 21 , Франции 22 , Швейцарии 23 , США 24 .
На наш взгляд, статья 19 (1) (с) проекта КМП, полностью запрещая применение принудительных мер в отношении собственности центральных банков, предоставляет последним неоправданные привилегии, поскольку это означает распространение иммунитета от принудительных мер и на находящиеся на счетах центральных банков денежные средства, используемые государством в коммерческих операциях. Однако, учитывая специфические функции центральных банков, имеющих особое значение для суверенных государств, необходим сбалансированный подход к решению данного вопроса. По нашему мнению, статью 19 (1)(с) проекта надлежит пересмотреть и безоговорочный иммунитет от принудительных мер предоставить, как предлагал Комиссии международного права Специальный докладчик Огисо, лишь определенной категории собственности центральных банков, а именно тем счетам центральных банков, которые используются исключительно в публичных целях 25 .
В случае же смешанного использования счетов центрального банка иностранного государства (т. е. использования одной части денежных средств в коммерческих, а другой в публичных целях), по-видимому, необходимо ограничить иммунитет от принудительных мер в отношении средств, используемых в коммерческих целях, поскольку в противном случае иностранное государство, его органы, учреждения, а также сам центральный банк всегда будут иметь возможность избегать принудительных мер путем частичного использования конкретного счета в публичных целях, тем самым «спасая» от принудительных мер остальную часть денежных средств, используемых в коммерческих целях.
3.Связь коммерческой собственности иностранного государства с предметами иска
Как было отмечено выше, в законодательной и судебной практике отсутствует единый подход относительно того, можно ли применять принудительные меры в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся на территории государства суда, или исполнение судебного решения должно ограничиваться коммерческой собственностью, имеющей связь с предметом иска.
Законы об иммунитете иностранного государства Великобритании, ЮАР, Пакистана, Сингапура, Канады, Австралии не ставят возможность применения принудительных мер в зависимость от наличия связи между предметом иска и коммерческой собственностью иностранного государства. Вместо этого они предусматривают применение принудительных мер в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся на территории государства суда и непосредственно использующейся или предназначенной для использования в коммерческих целях 26 . Это означает, что иностранное государство несет ответственность всей своей коммерческой собственностью, находящейся на территории государства суда.
И напротив, согласно Закону США об иммунитете иностранного государства (ст. 1610 (а)(2)) и проекту КМП (ст. 18 (1)(с)), применение принудительных мер в отношении коммерческой собственности возможно только в случае наличия связи между коммерческой собственностью и предметом иска. В частности, статья 18 (1)(с) проекта КМП разрешает применение принудительных мер в отношении собственности, которая находится в государстве суда и «непосредственно используется или предназначена для использования иностранным государством в коммерческих (негосударственных) целях и имеет связь с предметом иска или учреждением либо с институцией, против которых направлено судебное разбирательство».
Хотя Закон США об иммунитете иностранного государства 1976 г., так же как и проект КМП, разрешает применять принудительные меры только в отношении коммерческой собственности иностранного государства, имеющей связь с предметом иска, тем не менее после поправки, внесенной в Закон в 1996 г., статья 1610 (а) предусматривает применение принудительных мер в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства во исполнение решения суда по иску о возмещении ущерба, нанесенного в результате действий, связанных с «применением пыток, внесудебным убийством, захватом заложников, воздушным терроризмом, а также оказанием материального содействия. таким действиям» 27 .
Данной поправкой американский Закон лишь частично решает проблему, возникающую в судебных делах, где предмет иска не имеет связи с конкретной собственностью иностранного государства. Например, как найти связь предмета иска с коммерческой собственностью иностранного государства в судебном разбирательстве по иску частного лица о возмещении физического или материального ущерба, нанесенного в результате столкновения с автомобилем иностранного дипломатического агента? В случае отказа иностранного государства исполнить решение суда о возмещении ущерба, принудительное исполнение судебного решения, согласно проекту КМП и, частично, американскому Закону, будет затруднено, поскольку в них содержится требование связи коммерческой собственности иностранного государства с предметом иска. Решение суда о возмещении ущерба просто останется на бумаге, поскольку в данном случае невозможно установить связь предмета иска с коммерческой собственностью в силу незадействованности последней в конкретной ситуации.
В аналогичных случаях в странах, национальные законы или судебная практика которых не требуют обязательной связи предмета иска с коммерческой собственностью иностранного государства, исполнение судебного решения о возмещении ущерба в принудительном порядке вполне возможно, поскольку принудительные меры будут приняты в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся в государстве суда.
В силу того, что требование об обязательном наличии связи между предметом иска и находящейся в государстве суда коммерческой собственностью иностранного государства препятствует применению мер по исполнению судебных решений по искам о возмещении ущерба, а также придерживаясь мнения, что государство, в лице различных государственных органов, институтов, организаций и т. д., предпринимающее на иностранной территории те или иные действия коммерческого характера или наносящее ущерб физическим или юридическим лицам, должно нести ответственность всей своей коммерческой собственностью, находящейся на территории государства суда, считаем, что пункт (с) статьи 18 проекта КМП необходимо пересмотреть, с тем чтобы отменить требование о связи коммерческой собственности с предметом иска 28 .
В заключение еще раз отметим, что при обсуждении вопроса о применении принудительных мер в отношении собственности иностранного государства необходимо всегда исходить из соблюдения баланса интересов государства и частных лиц. С этой точки зрения, можно только приветствовать включение в категорию собственности иностранного государства, в отношении которой не могут применяться принудительные меры, собственность (в том числе банковские счета) дипломатических и консульских представительств (ст. 19 (1)(а)), а также собственность, являющуюся частью культурного достояния иностранного государства или частью его архивов (ст. 19 (1)(d)), и собственность, составляющую часть выставки объектов научного, культурного или исторического значения (ст. 19 (1)(е)). Однако, по нашему мнению, включение собственности центрального банка иностранного государства в упомянутую выше категорию (ст. 19 (1)(с)) вносит определенный дисбаланс в соблюдении интересов государств и частных лиц. Тот же дисбаланс наблюдается и в статье 18 (1)(с), в которой в качестве условия применения принудительных мер в отношении коммерческой собственности иностранного государства выдвинуто требование об обязательном наличии связи между предметом иска и находящейся в государстве суда коммерческой собственностью иностранного государства.
